Глава 5. О папской безошибочности

§1. Понятие о догмате
§2. О безошибочности Церкви вообще
§3. Безошибочность Церкви после апостолов
§4. Папа, как орган безошибочности
§5. Развитие догмата
§6. Возражения против догмата папской безошибочности
§7. Западный раскол
§8. Вывод

От соотечественников, осведомленных в церковной истории, приходится слышать такие слова: «Мы все готовы признать: и главенство Петра, и его преемство в лице римских епископов, и право апелляции, и первенство пап... Но мы никогда не признаем папской непогрешимости. Тут вы сочинили какое-то восьмое таинство!» Более решительно выражается митр. Антоний: на заключительной странице одной своей брошюры он уподобляет Папу... Пифии.2

Мы не будем негодовать, но спокойно изложим подлинное учение Католической Церкви о том, что в России принято обозначать неправильным термином «Непогрешимость пап».

§ 1. Понятие о догмате

Вот, как говорит о безошибочности Папы Ватиканский Собор 1869-70 г. (20-ый Вселенский) в главе IV своих деяний, озаглавленной «О безошибочном учительстве Римского Первосвященника»:

Сказав, что «Римский престол всегда верил, постоянный обычай Церкви всегда доказывал, а Вселенские Соборы (в особенности те, в коих Восток соединился с Западом в единстве веры и любви) сами исповедовали, что Верховная Власть учительства включена в Апостольском первенстве над Вселенской Церковью, коим обладает преемник Петра, Главы Апостолов...», сказав это, Собор продолжает:

«мы учим и определяем:

Следует признать догматом Божественного откровения, что: когда Римский Первосвященник говорит ex cathedra, т. е., исполняя служение пастыря и учителя всех христиан, своею верховною апостольскою властью определяет учение в области веры и нравов, обязательное для всей Церкви: тогда, в силу Божьей помощи, обещанной ему в лице блаженного Петра, он обладает той безошибочностью, которой Божественный Искупитель хотел, чтобы Его Церковь была одарена в определениях, касающихся учения о вере и нравственности. Поэтому такие, исходящие от римского епископа, определения непреложны сами по себе, а не в силу согласия Церкви.

Если же кто-либо дерзнет сему определению Нашему противоречить, от чего да сохранит Господь, то да будет анафема».

Из этого текста явствует:

во-первых, что безошибочность Папы касается только учения;

во-вторых, что случаи, когда такая безошибочность проявляется, ограничены рядом условий.

Тем самым отпадает целый ряд возражений, приводимых против этого догмата. А именно:

а) Отпадает обвинение, будто католики объявили Папу безгрешным и делают из него «кумира». Дело идет о безошибочности в учении, а не о безгрешности лица. Папа такой же грешный человек, как все; как все запятнанный первородным грехом; грешный, хотя бы и был великим святым.

Латинский текст говорит «infallibilitas»;3 от того же корня «fall» происходят слова, служащие в данном случае термином на всех языках латинского происхождения; на других языках говорится: infallibility, Unfählbarkeit, nieomylnoćś, neomylnost... Все эти выражения вполне точно передаются по-русски словом «безошибочность». Перевод «непогрешимость» ведет к двусмысленности, ибо непогрешимость может касаться не только учения, но и исполнения нравственных обязанностей человека.4

б) Отпадает утверждение, будто католики почитают каждое действие Папы безошибочным. Из текста ясно, что безошибочность связана не с личностью, а с должностью, и не со всем служением Папы, а со служением его, как Верховного Учителя.

Может ли Папа ошибаться, как мыслитель? Может. Может ли, как писатель высказать ошибочное мнение? как законодатель дать несовершенный закон? как судья постановить неправильное решение? как правитель сделать неудачное распоряжение? На все эти вопросы один ответ: может.5

Мы, католики, относимся к его мнениям, законам, решениям с наибольшим почтением, какое только может существовать по отношению к человеческому слову и действию; постановления первосвященника для каждого из нас совершенно обязательны, – но мы считаем их все же действиями человеческими и отнюдь не веруем в их безошибочность.

«Но вы веруете, – отвечают нам, – в то, что Папа безошибочен всякий раз, когда учит по вопросам догматическим». Тоже нет. Папа может ошибаться даже в этом случае. Так Папа Иоанн XII (955-63) осудил мнение, которого придерживался ранее как частное лицо, будучи однако уже Папой.

Только тогда безошибочен Папа, когда его определение

1) касается вопроса веры и нравственности и

2) обращено ко всей Церкви с нарочитым указанием, что определение дается как обязательное для верования, как догмат.

§ 2. О безошибочности Церкви вообще

Мы сняли с понятия папской непогрешимости те наслоения, которыми – по незнанию или по недобросовестности – анти-католики его искажают. Мы узнали, что безошибочность «не есть». Теперь посмотрим, что она есть в действительности.

Прежде чем дать догматическое обоснование разбираемому вопросу, посмотрим на Церковь Христову глазами людей неверующих, – как на один из видов естественных человеческих обществ; закрыв глаза на свет Богооткровения, вооружимся лишь силами природного рассудка, простого здравого смысла.

Всякое человеческое общество предполагает существование верховной власти, – власти высшей, господствующей над прочими, от которой все прочие истекают, подчиняющую, а не подчиненную, судящую, а не судимую.

Без такой власти никакого общества (как юридического лица) представить себе нельзя. Является ли ее органом лицо или коллектив, – дела не меняет: решение ее – решение последнее, обжалованию не подлежит. Веления такой власти абсолютны, подчинение ей требуется беспрекословное; никто не может сказать ей, что она ошиблась: она предполагается безошибочной.

Люди знают, что их «безошибочная» власть ошибается, но так как без такой власти общежитие невозможно, то и уславливаются подчиняться ей, как безошибочной: она практически «непогрешима». Когда противоречие между этой фикцией и действительностью становится чрезмерным, наступает конец: разорение общества торгового, революционное крушение государственного строя.

Нет никакого основания отказывать обществам, именующим себя «церквами», в том, что мы признаем естественным, и даже неизбежным, во всяком обществе. Потому и общество «церковь» не может не обладать властью, почитаемой непогрешимой.

Но тут является отличие «церкви» от всякого иного общества в объекте, на который распространяется безошибочность верховной власти.

Одною из основных целей «церковь» ставит себе сохранение вероучения, которое по ее мнению провозглашено ей с «Небес». Очевидно, что ее верховная власть должна иметь силу охранять это «богооткровенное» вероучение: непогрешимость власти должна в данном случае распространяться на вероучение. Из тысячи толкований, которым свободный ум человеческий может подвергнуть учение, называемое церковью богооткровенным, верховная власть церкви должна выбрать одно и объявить его обязательным, а все прочие объявить заблуждением. Иначе цель общества не будет достигнута.

Так будет рассуждать неверующий и потом спросит себя, кто должен быть органом этой высшей учительской власти? Должен ли он быть единоличен или коллективен?

Наш неверующий юрист ответит на этот вопрос, вероятно, так: Церковь, о которой речь, называет себя католической – вселенской. И справедливо: география, статистика, юридическая связь между ее членами доказывают, что она действительно вселенская. Нет и не было общества столь обширного. История показывает, что целость мировых держав лучше всего обеспечивается единоличною властью. Монархический строй поэтому для католической церкви вполне естественен. Тем более, что, как мы видели, на ее верховной власти лежит долг объединять учение, приводить к одному знаменателю вечно живую, вечно меняющуюся человеческая мысль.

Отрицание признанного вероучения, зарождение новых учений могут появляться ежегодно. Только единоличная власть способна своевременно отзываться на них. Ведь история показала, что то тяжеловесное учреждение, которое «они» называют Вселенскими Соборами, чаще, чем раз в 70 лет, не созовешь. И потому, католическая церковь целесообразно «придумала» облечь верховной учительской властью одно лицо – Папу.

Факты подтверждают мудрость решения: в других церквах нет подлинного единства в учении; только католики обладают им.6

Словом, вселенскому обществу, именующему себя «католической церковью», естественно иметь во главе власть единоличную и целесообразно считать ее безошибочною.

Так рассуждает мирской разум и рассуждает, думается, вполне логично.

Верующему нет надобности отказываться от природной логики. Но подчиняясь Божественному откровению, разум находит еще много других оснований признать безошибочность Папы как Верховного учителя.

И прежде всего верующий разум вносит в это рассуждение ту первую поправку, что безошибочность Вселенской Церкви не есть условное и субъективное мнение ее членов, а объективная истина, запечатленная Божественным откровением.

Этой истины не отрицает и Греко-российская церковь. Поэтому мы можем быть кратки. Приведем лишь основные тексты, сюда относящиеся.

Безошибочность Церкви вытекает из обетования Спасителя, что врата адовы ее не одолеют. Самые опасные удары силы зла те, которые угрожают вере, основе христианской жизни. Так как ад не сможет разрушить Церкви, то значит вере ее обещана и обеспечена безопасность. Если бы этого не было, Церковь не была бы «столп и утверждение истины» (1 Тим 3,15) и не могла бы выполнить свое назначение – вести людей ко спасению

Вера Христова должна быть единой и оставаться неизменной во всем мире до конца времен (Мф 28,18-20). Чтобы это могло осуществится, Церковь должна иметь возможность всегда отличать истинное от ложного. Природной мудрости для этого недостаточно, – требуется сверхъестественный дар безошибочности.

Во всяком ином обществе безошибочность носителя высшей власти – фикция; в истинной Церкви она действительность. Такова вторая поправка, которую верующий разум вносит в предшествующее рассуждение.

Если бы в Церкви не было власти, непогрешающей в учении, Церковь не была бы «свята и непорочна», – врата адовы одолели бы ее. Верующий ум принимает факт безошибочности власти без удивления: он знает, что всемогущество Божье безмерно, что дары Духа Святого действуют в условиях природного естества и даже наперекор греховной природе.

Кто верит, что грешный священник может отпустить грехи, хотя бы кающийся стоял нравственно выше его; кто верует, что грешный священник немощною мыслью и волею и недостойными устами может пресуществить хлеб в Пречистое Тело, тому ясно, что Господь в силах оградить немощных, и даже грешных, носителей власти от ошибочного толкования открытой нам Христом истины. Ему ясно, что безошибочность истинной Церкви не фикция, и что расхождение ее верховной власти с истиною не может вызвать ее крушения, ибо это расхождение не возможно. Всякое другое общество смертно, но истинная Церковь бессмертна. Такова третья поправка разума верующего.

И еще четвертую поправку надлежит сделать, чтобы избежать упрека богословов.

Неверующий юрист подметил, что целесообразнее всего присвоить безошибочность одному лицу. Мы, католики, тоже видим, что она во все века была фактически сосредоточена в лице Папы и мы веруем, что так будет и впредь до скончания времен. Но было бы неправильно утверждать безусловную необходимость единоличной безошибочности для всей Церкви. Всемогущество Господне безгранично, и Бог мог бы даровать Своей Церкви непогрешимость и иным каким-либо путем. Однако Спаситель пожелал сказать Петру: «ты еси Петр...» и «утверди братьев...», а, при наличии этого условия, безошибочность Церкви действительно может быть обеспечена только безошибочностью римского епископа.

Безошибочность Церкви вытекает также из обязанности, возложенной Христом, веровать Его учению.

Посылая апостолов на проповедь, Господь сказал им, что кто принимает их, тот принимает Его и пославшего Его (Мф 10,40); кто не слушает их, отвергает Его (Лк 10,16); сказал, что не послушавшим слов их грозит участь худшая, чем участь Содома и Гоморры (Мф 10,14-15); что кто не уверует их проповеди будет осужден (Мк 16,15-16).

Мог ли Спаситель осудить людей за неверие, если бы то, во что надлежит веровать, не было истиной?

Мало того, Господь «хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим 2,4). Значит, Он обеспечил нам и возможность исполнить Его волю, возможность познать Его истину. Это предполагает, что Он обеспечил Своей Церкви безошибочность учения во спасение, а каждому человеку – возможность найти Его истину в той мере, какая необходима для его личного спасения.7

Господь не может допустить, чтобы Его верные не знали, в чем истина и были, лишь в силу невозможности знать ее, прельщены лжепророками (Мк 13,21-22) и лжеучителями (2 Петр 2,1), учащими иному благовествованию (Гал 1,6-9).

Итак, требуя от нас познания истины, Христос не мог не обеспечить нам возможности ее познания: истина всегда должна быть налицо в Его Церкви, ибо Бог не может ни ошибаться, ни нас вводить в заблуждение.

Для человека, верующего в воплотившегося Сына Божия, наличие безошибочности в учении Церкви не может подлежать сомнению. Истина одна, потому и истинное учение может быть только одно. Если, например, существуют вечные муки, то только учение, признающее их, – учение истинное; учения, их отрицающие, тем самым ложные. И наоборот. Точно также нельзя примирить учение о Непорочном зачатии Пресвятой Богородицы с признанием, что первородный грех ее коснулся. Надо выбирать, ибо истина может быть или только тут, или только там. Люди, признающие, что и православие право, и католичество, и протестантство («да и буддизм не плох»), доказывают вовсе не душевную широту: их эклектизм лишь признак маловерия. Если одна из этих церквей истинная Церковь Христова, то учение других может быть истинно только поскольку оно совпадает с ее учением.

Теперь и мы (подобно нашему воображаемому собеседнику-юристу) спросим, где тот орган, которым Церковь выражает свою безошибочную учительскую власть?

Только мы выразим вопрос несколько иначе и спросим: Кто же в Церкви орган ее необходимой, неизбежной, несомненной безошибочности? Кто носитель этой воистину безошибочной власти?

Для многострадальных и лучезарных младенческих лет Церкви ответ ясен.

Спаситель обещал апостолам (вместо Себя) другого Утешителя, «Духа истины», который в них будет (Ин 14,16-17) и наставит их на всякую истину (Ин 16,13; 14,26).

Перед Вознесением, Господь торжественно повторил ранее обещанное. «Дана мне всякая власть... Итак идите научите...» (Мф 28,18-19). Здесь из полноты Своей власти Господь выделяет полноту учительной власти апостолам.

Из совокупности этих и некоторых других8 текстов следует, что на апостолов возложена Иисусом Христом власть учительства и что именно делу учительства их обещано Божественное содействие. Не земному благополучию апостолов обещано это содействие, ибо Сам Христос предрек им преследования (Мф 5,11; 10,16; 23,34; Ин 15,21; 16,2). Содействие даровано апостольской должности, их учительству. Обещание содействия включало в себе обещание безошибочности. Иначе и быть не могло. Правда, когда апостолы действовали совместно, выступала особая роль ап. Петра, обусловливавшая единство и тем самым безошибочность учения.9 Но апостолы бывали разобщенными друг от друга по несколько лет; каждый из них одним ошибочным словом посеял бы семя ереси. Только сверхъестественная помощь могла даровать им невозможность ошибиться и сделать каждого из них верным свидетелем Христова учения и непогрешимым его толкователем.

Сами апостолы признавали за собою безошибочность в учении. Послание к Галатам пишет «Павел Апостол, избранный не человеками и не чрез человека, но Иисусом Христом и Богом Отцом...»; в силу чего апостол и проповедует Евангелие, которое «принял» и коему «научился не от человека, но чрез Иисуса Христа» (1,12); «если бы даже (говорит св. Павел) мы, или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (1,8). Подобных свидетельств о сверхъестественности апостольского учения у ап. Павла немало.10 Находим их и у других апостолов (1 Петр 1,12; 1 Ин 1,3; 4,6; Деян 15,23.).

§ 3. Безошибочность Церкви после апостолов

«Богопроведницы и Духоноснии Апостоли» были преисполнены даров Духа Святого, совмещали в себе все степени церковной власти (кроме той, которая дана была особо Петру); они были безошибочны в передаче и толковании Богооткровения. С кончины св. Иоанна Богослова нет более на земле личной безошибочности, но безошибочность Церкви не могла исчезнуть; не исчезла и вера в нее. Об этой вере сохранились свидетельства еще от I и II-го века; они не многочисленны, но малочисленность – явление общее для свидетельств начальной церковной истории.11

Из слов Иисуса Христа, что Он будет с апостолами во вся дни до скончания века (Мф 28,20) следует, что учительская власть дана Спасителем также и их преемникам.

Так верует и Греко-российская церковь. Но за последнюю сотню лет в ней утвердилось особое толкование понятия соборности, которое отводит чуть ли не главную роль в решении об истинности того или иного верования так называемому «церковному народу» (См. ниже, гл. X, § 1). Католическая церковь неизменно строго различает между церковью учащей и учащеюся, между пастырями и пасомыми.

Повеление учить дано было апостолам и их преемникам и никому иному (Мф, 28,16-19; Мк 16,14-15). Учительство возложено на тех, кому поручено пасти, т. е. на епископов (Деян 20,28), а конечно не на пасомых. Оно возложено на весь сонм апостолов, в котором верховный Петр имел особое предназначение – утверждать братьев в истинной вере и следовательно быть условием их единения; потому православные учители в Церкви: преемник Петра – Папа и преемники прочих апостолов – епископы, когда они находятся в единении с Папой.12

Посмотрим теперь, какими органами Церковь осуществляет свою безошибочность с тех пор, как свв. апостолы покинули временный мир. На этот вопрос мы ответим, следуя катехизису Католической церкви.13

Церковь проявляет свою безошибочную учительскую власть:

1. – чрез Вселенские Соборы;
2. – чрез единогласное соглашение епископов, находящихся во всем мире и состоящих в единении с Папой;
3. – чрез свою обычную проповедь, когда она учит по известному вопросу в полном согласии;
4. – чрез Папу, говорящего ex cathedra.

По п. 1-ому взгляд Греко-российской церкви совпадает с католическим учением. Однако Католическая церковь добавляет: а) что Вселенский Собор лишь тот, где председательствует Папа (сам или чрез легатов) или при отсутствии этого условия – тот, который признан Папою вселенским. Как мы видели, история соборов подтверждает это положение; б) что только те догматические постановления Вселенского Собора имеют законную силу, которые утверждены Папой. Это положение тоже подтверждается историей.

По п. 2-му. Съехались ли епископы на собор или рассеяны по всему миру, они, в единении с Папой, одинаково составляют учительский сонм Церкви. Для верующих подчинение их общему мнению одинаково обязательно в обоих случаях.

Таким путем был, напр., принят во всей Вселенской церкви символ веры, неточно называемый символом св. Афанасия, излагающий учение о Св. Троице и о воплощении Сына подробнее, чем символ никейско-константинопольский. Постановления 2-го Оранского собора (529г.) о благодати были составлены только 14-ю епископами; но принятые епископами других стран и утвержденные Папой, они получили силу равную постановлениям Вселенских Соборов. Тем же путем были осуждены многие ереси первых веков.

По п. 3-му (о проповеди) расхождения между Католической и Греко-российской церковью нет.

Совокупность епископов остается учительским сонмом, дает ли он определение веры или излагает учение. Содействие Св. Духа обещано совокупности епископов вообще, следовательно, безошибочность остается в обоих случаях. Например, если все епископы сами или даже чрез священников согласно учили по какому-либо догматическому вопросу до его соборного определения, то учение их будет безошибочным, – оно окажется в согласии с будущим вероопределением.

Известен афоризм св. Викентия Лиринского (в сочинении 343-го года): «то, чему верили всюду, всегда, все, то воистину и в точности кафолично». Такое единство верования, предшествующее вероопределению, может быть основано лишь на единстве проповеди Церкви. Преп. Викентий продолжает: «... соборными постановлениями (Церковь) утвердила для потомства издревле ею полученное от отцов одним преданием и заключая многое в кратких словах для более удобного уразумения древнего, определяла его новым и более соответствующим именем. Церковь ничего другого (против новшеств еретиков) не сделала».14

Из сказанного видно, что для Католической церкви безошибочность всех трех органов обусловлена их единением с Папой.

По 4-му пункту (о Папе, как органе безошибочности) Католическая церковь и церковь Греко-российская находятся в непримиримом противоречии. Это главный вопрос, разделяющий наши вероисповедания. К нему надлежит присмотреться внимательнее.

§ 4. Папа, как орган безошибочности

Мы установили, что безошибочность составляет неизбежное свойство учения истинной Церкви. Мы указали на все органы, коими она осуществляет безошибочность учения. Мы очистили представление о папской безошибочности от ложных наслоений, которыми это понятие искажено в представлении некатоликов. Теперь мы подошли к сердцевине вопроса.

Мы определим точнее, в чем заключается папская безошибочность; остановимся на соотношении между Папой и остальными органами истинного учительства; посмотрим, как этот догмат исторически раскрывался; потом перейдем к разбору возражений.

Все изложенные нами доводы в пользу безошибочности Церкви вообще – уместны и в применении их к Папе.

Спаситель основал Церковь на ап. Петре для того,; чтобы обеспечить ее постоянное существование (Мф 16,18). Постоянное же, вечное, ее существование предполагает отсутствие всякой ошибки в ее вероучении. Если бы Петр не обладал безошибочностью, он не мог бы исполнить повеление: «утверди братьев». Если бы он не имел помощи свыше, он не мог бы исполнить и другого повеления – пасти агнцев и овец (Ин 21,15-17), т. е. всю Церковь. Если бы Петр поил стадо, врученное ему, не из источника истины, а водою, загрязненною примесью лжи, он опять-таки не мог бы выполнить Христова завета. Дар безошибочности был бы обеспечен Петру, как необходимый для охранения чистоты веры, уже словами «ты еси Петр...»; был бы обеспечен, даже в том случае, если бы Спаситель не молился о том, «да не оскудеет вера» его (Лк 22,32), даже – если бы Спаситель не обещал (также и) ему быть с ним «вo вся дня до скончания века» (Мф 28,20).

Мы уже знаем, что обещание Христа быть всегда с апостолами означает быть и с их преемниками. В частности быть всегда с ап. Петром означает быть всегда с его преемниками.

Все изложенные нами в предыдущих главах доводы в пользу первенства ап. Петра и его преемников обусловливают и безошибочность его и его преемников.

Верховное учительство в безошибочной Церкви предполагает и обладание безошибочностью в учении. Мы видели, что главенство Петра и его преемников обусловливает единство Церкви; могло ли бы это единство быть достигнуто, если бы учение Петра и его преемников не было всегда единым, истинным? По Воскресении Своем Спаситель вручил Петру пастырство над всем Своим стадом; чем должен Петр питать порученное ему стадо, как не истинным Христовым учением, учением богооткровенным, открывающим путь к жизни? Все агнцы и овцы обязаны следовать за Петром (и его преемниками), как за Верховным пастырем; могло ли бы существовать это обязательство, если бы Петр (и его преемники) могли ошибаться в выполнении своей верховной учительской должности?

Если бы Папа ошибся в учении, то Церковь либо последовала бы за ним, либо не последовала: в 1-м случае исчезла бы на земле чистота учения Христова; во втором – прекратилось бы единство Церкви и нарушился бы ее строй, Спасителем определенный.

Отсюда видно, что безошибочность дарована бл. Петру и его преемникам на благо всех: она обусловливает единство и вселенство Церкви и святость ее учения. Единство, Святость, Вселенство и Апостольство Церкви неразрывно связаны между собою, с главенством Петра и с его безошибочностью.

Если Папа не безошибочен, то где же голос Церкви? Петр, часто говоривший за всех, по праву именуется св. отцами (в частности И. Златоустом15 и Ефремом Сириным16) «Устами Церкви». Эти уста должны быть безошибочны, – ведь Церковь в учении своем «свята и непорочна». Они продолжают говорить в лице его преемников сквозь века. Без римского Первосвятительства Церковь была бы не только неустроенной, лишенной единства, но еще и безгласной.

Возразят: голос Церкви раздается на Вс. Соборах. Да, но в католическом учении нет противоположения между Вс. Собором и Папой; без утверждения Папы догматическое определение Собора недействительно; голос Собора и голос Папы сливаются. А в Греческой церкви голоса Вс. Собора не слышно уже 12-ый век. Греко-российская церковь безгласна; она не способна прямо и открыто свидетельствовать, во что собственно она верит.

Дар безошибочности состоит в невозможности ошибиться; эта невозможность – следствие сверхъестественной помощи Божьей, действия Св. Духа. Надо отличать этот дар от дара откровения и дара вдохновения, который руководил писавшими Священные книги. Дух Святой, говорит Ватиканский текст (D. 1836) обещан преемникам Петра не для того, чтобы они открывали новую доктрину чрез Его откровение (ео revelante), но для того, чтобы при Его помощи (ео assistente) свято хранили клад (depositum) веры и точно излагали бы то откровение, которое было передано чрез апостолов.

Промысел Божий, охраняющий чистоту вверенного апостолам откровения, не исключает свободной деятельности безошибочных учителей Церкви. На них лежит долги пользоваться и естественными средствами познания истины, – долг изучения, обсуждения вопросов веры и изысканий в этой области.

Как Господь охраняет от ошибки мы не знаем; быть может, путем обыденных житейских условий: слова собеседника; мысль, пришедшая во время литургии; внешние обстоятельства или психологические причины, удержавшие Папу от выступления по данному вопросу; болезнь, смерть, – все это и тысяча иных невидимых причин могут оградить римского первосвященника от ложного и непоправимого шага.

Но мы знаем твердо, что Церкви обещан в лице Петра дар безошибочности и видим, сквозь все века, его непрестанное проявление.

Субъектом этого дара Папа является не как личность, а как носитель должности римского епископа и притом, поскольку он Верховный Учитель. Потому все возражения, ссылающиеся на личное недостоинство данного Папы, отпадают. Чада Греко-российской церкви правильно веруют в безошибочность соборных постановлений сотен отцов, между которыми могут быть – и бывали – люди порочные; нет поэтому никакого основания отрицать возможность безошибочности в Папе из-за его личного недостоинства. Безошибочность основывается не на личности человека, а на обещании Бога. Валаам (Числ 22,38) и Каиафа (Ин 2,49-51), люди недостойные, произносили пророчества безошибочные.

В Ватиканском тексте безошибочность названа «харизмой», т. е. благодатью, «данною даром» («gratis data») на благо других; если бы она была названа благодатью «graturn faciens», т. е. освящающею того, кому она дарована, такое название могло бы породить ложную мысль о «непогрешимости».17

Применяет Папа свой дар в полной независимости от кого бы то ни было: тот, кто должен утверждать в вере других, не может получать от них же таковое утверждение.

Отсюда следует, что определение Папы, чтобы быть обязательной истиной, не нуждается в признании Вселенским или иным собором, или верующими. Его определения, говорит Ватиканский текст, «непреложны сами по себе (ex sese), а не в силу согласия Церкви».

Когда определение выносится Папою совместно с другими епископами, то безошибочность зиждется прежде всего и главным образом на Папе, а на остальных епископах – лишь по соучастию с ним.

Епископы, как судьи веры, могут до папского решения рассуждать о подлежащем определению догмате, выясняя его обоснование на Св. Писании и Св. Предании. Они могут так же поступать и после того, что Папа дал свое решение, дабы свободною волею присоединиться к нему. Так поступили напр., отцы III-го, IV-го и VI-го Вс. Соборов.

Подобно учительскому сонму епископов, и обычная вселенская проповедь Церкви безошибочна, поскольку она согласна с учением Папы.

Но при таком первенствующем значении папской безошибочности не является ли она угрозой для нормального развития и церковной, и политической жизни народов? Во время Ватиканского Собора такие опасения высказывались в печати; Папа-де возьмет да и выдумает, какой ему вздумается догмат, а мы подчиняйся... В некоторых правительственных кругах высказывалось беспокойство, не начнут ли Папы, как в средние века, распоряжаться престолами земных владык. Такие странные мысли плод непонимания.

Абсолютная безошибочность принадлежит только Богу. Безошибочность римского первосвященника ограничена 1) в субъекте ее, 2) в объекте и 3) в способе ее проявления.

Ограничение в субъекте состоит, как мы видели, в том, что Папа безошибочен только, как Верховный Учитель (а не как законодатель, администратор или как частное лицо).

Само собой понятно, что определение веры должно быть дано свободно: вынужденное (напр., угрозой смерти), оно, как всякий другой несвободный юридический акт, является недействительным.

Остановимся на ограничениях, лежащих в предмете, на который распространяется безошибочность.

Прежде всего, никакого нового догмата Папа дать не может. Богооткровение закончилось с кончиною последнего из апостолов. На Церковь возложено не продолжение Богооткровения, а сохранение и толкование его.

Существует мнение, что так было даже в апостольский период Церкви: апостолы были одарены, по сошествии на них Св. Духа, личной безошибочностью, но не вещали нового откровения. Наставляемые Духом Святым, они полностью постигали открытое им Спасителем, и лишь безошибочно толковали тайны, уже ранее дарованные миру. Трудно было Иудею Петру понять, что и язычники призваны стать христианами: потребовалось видение простыня с гадами, чтобы он постиг сию истину, но, очевидно, то не было новое откровение: та же истина была уже возвещена в словах «... научите вся языки... Согласно этому взгляду, Апокалипсис излагает тайны, слышанный Иоанном Богословом от Спасителя в те 40 дней (по Воскресении), когда Он являлся апостолам и говорил им о царствии Божьем (Деян 1. 3).

Другое учение толкует, что апостолы получали также к новое откровение, что «Откровение Иоанна» дано ему Духом Святым, как новое, – как дополнение к прежнему Откровению

Оба учения одинаково приемлемы, ибо Церковь по этому вопросу пока не высказалась. Однако в обоих случаях – после кончины Иоанна Богослова нового Откровения в Церкви уже нет: у нее осталась лишь сила безошибочного толкования. Так учит Церковь.

Безошибочность занимающего место Петра заключаетpся исключительно в невозможности ошибочного толкования уже существующего Богооткровения.

Далее, безошибочному определению подлежат только вопросы веры и нравственности.

Безошибочен такой акт, в котором Папа лично определяет учение обязательное для всех верующих. Только такой акт будет считаться провозглашенным ex cathedra.18

Форма для такого акта и способ его объявления не определены. Будет ли в акте нарочито упомянуто, что он издан для всей Церкви, будет ли он объявлен на соборе или без такового, – зависит от усмотрения Папы. Но необходимо, чтобы из содержания акта было ясно видно, что Папа, в качестве Верховного Учителя и Пастыря, преподает всей Церкви: учение веры или нравственности к обязательному принятию или исполнению всеми верующими.

Должно быть ясно, что преподаваемая истина взята из откровения или непосредственно с ним связана и является определением окончательным (а не советом, пожеланием...).

Отметим, что безошибочным в акте будет суть его, а не доводы, побочные рассуждения, литературные образы. Так напр., в энциклике п. Пия IX (1854 г.) о Непорочном зачатии Богородицы, безошибочно именно это вероопределение, а не толкования, которые Папа дает ветхозаветным образам, как прообразам чистоты Пренепорочной Девы.

Практически могут быть случаи, когда явится сомнение, есть ли данный акт выражение безошибочного учительства или нет. Но то же сомнение может возникнуть и по отношению к постановлениям Вселенских Соборов. Понятно, что в случае неясности нельзя требовать признания акта безошибочным.

Мы изложили учение о безошибочности на основании Ватиканского текста. Из изложения явствует, что безошибочность Папы:

1) – основана на словах Спасителя;
2) – связана с кафедрой Петра;
3) – является средоточием безошибочности Церкви (наличие таковой безошибочности признает и Греко-российская церковь;
4) – независима от какой-либо иной церковной или мирской власти;
5) – осуществляется воздействием Св. Духа, независимо от личного достоинства или недостоинства Папы;
6) – распространяется лишь на область толкования веры и нравственности;
7) – но и в этой области случаи ее применения ограничены многими условиями.

Читатель, который судил о папской «непогрешимости» по обычному для некатоликов шаблону, прочтя наш краткий очерк, несомненно признает, что догмат этот нечто весьма отличное от того представления, которое он о нем до сего имел.

Переубедить людей трудно. Все же мы надеемся, что в третьем издании брошюры митр. Антония заключительные строки ее будут изменены. Ибо гнилостные подпочвенные испарения, дурманившие Пифию, – одно, а дар Духа Святого, обещанный Сыном Божьим бл. Петру до скончания веков, – иное.

Связь между даром безошибочности и восседанием на престоле Первосвященника должна вызывать в памяти даже самых недоброжелательных лиц не образ треножника Пифии, а хотя бы слова евангелиста Иоанна, что Каиафа (Каиафа!, – соучастник величайшего в мире греха) «предсказал» безошибочно, «что Иисус умрет за народ», предсказал «не от себя», а потому что был «на тот год первосвященником (Ин 2,51).

А те, кто относятся благоговейно ко всему содеянному Христом для строительства Церкви Божией, найдут в безошибочности Первосвященника разумное, честное и обязательное исполнение долга, возложенного Спасителем: «утверди братию твою» (Лк 22,32).

§ 5. Развитие догмата

Знаменитые документы I и II-го века, приведенные нами (гл. IV, § 2) в доказательство признанности папского первенства, свидетельствуют также о том, что это первенство понималось издревле и в смысле учительства.

Св. Игнатий Богоносец († 107) в послании к римской церкви говорит, что она председательствует в Церкви: «... вы учили других (пишет он). Я же желаю, чтобы было твердо то, чему вы учите и наставляете» (3, 1).

Мы уже знаем текст св. Иринея († ок. 200) о Св. Предании, как источнике для познания истинного учения Христова и об особом значении в этом случае римской церкви. Ириней говорит: «... римская церковь, мать и владычица всех церквей, должна быть спрошена во всем, касающемся веры», ибо она получила от апп. Петра и Павла предания и «сохраняет (их) преемством своих епископов»; с ней «должны согласоваться все церкви и все верующие во всей вселенной» ... «потому что в ней верующие во всей вселенной рассеянные сохраняют предание, от апостолов исходящее».

Римская церковь, следовательно, хранительница для Вселенной апостольского предания во всей его чистоте. Что это означает, как не то, что она его толкует правильно, – что ее учение безошибочно?

Ириней признает безошибочность только за римской церковью; это видно из сопоставления сказанного с другими его строками, где он говорит, что епископы могут отпасть от истины.19

Тертулиан († 245) признает, что истина сохраняется в церквах, основанных апостолами, и в тех, который в согласии с этими церквами. Среди всех церквей римская занимает, однако, особое положение. «Эта сколь счастливая церковь! (Она) которой апостолы излили со своей кровью все учение».20

Уже в те времена учительская власть римского епископа выходила за пределы его епархии. Его вероопределения касались ересей, возникших в других церквах, его осуждению подвергались еретики, волновавшие другие церкви.

Так, Климент, говорит св. Ириней, «исправлял веру» (коринфян в 96 г.) «и объявил им предание, не задолго до того, (in recenti) принятое им от апостолов».21 При п. Сиксте (115-25?) «мужи из разных стран» выносят в Рим определение о звезде волхвов (Мф 2).22 П. Аникита (155-66?) отлучает от Церкви Маркиона, учившего в М. Азии, и Валента, основателя школы гностиков в Египте. Лионская церковь пишет (ок. 178 г.) по поводу новой ереси Монтана в М. Азии не только «братьям Асии и Фригии», но и п. Элевферию (175-89).23 П. Виктор (189-99 осуждает монтанизм, о чем свидетельствует Тертуллиан, будучи уже последователем Монтана.24

Бывали епископы, признававшие первенство римского епископа еще не во всей полноте. Так Поликрат еп. Ефесский противопоставил решению Папы Виктора в вопросе празднования Пасхи предание своей поместной церкви. Но и он созвал по желанию Папы синод по этому вопросу. Св. Киприан († 258), как мы видели (гл. IV, § 2), не раз возражал Папе; но и он говорит, что римская церковь недоступна ереси.25

Возразят, что приведенные исторические факты малочисленны и отрывочны, что между приведенными цитатами и Ватиканским догматом целая пропасть. Но где же тот догмат, то учение, тот церковный обычай или институт канонического права, который в первые три века не был бы в состоянии младенчества или не переживал бы своего детского возраста? Спорили о том крестить ли вторично или нет, высшая ли степень благодати священства у епископа, чем у священника. Сколько было споров вокруг таинства покаяния. Не постепенно ли слагалось учение о браке, складывалась компетенция соборов, выяснилось соотношение между властью патриарха и епископов? Нам с детства привычна мысль, что Пресв. Дева всегда почиталась Богородицей; но ведь прошло более 4 веков прежде, чем Вселенский Собор провозгласил, что она воистину Богородица.

Пока какое-либо учение не выражено в точной вероисповедной формуле, сомнение в нем, противодействие ему всегда бывали в недрах самой Церкви. Лишь немногие, самые основные догматы (как бытие трех Ипостасей, как Воплощение Сына Божия или бытие вечной жизни...) были даны с определенностью с первых дней христианства. Учение об остальных истинах выяснялось, развивалось, определялось в борьбе с противодействием и закреплялось ценою победы над лжеучением. Если такой процесс не является причиной отрицать прочие догматы, то почему же он должен оказаться препятствием к признанию догмата папской безошибочности?

В Церкви нет изменения, но в ней постоянное развитие неизменных начал, заложенных в нее творческим словом Спасителя. Это древо вечно живое, для постоянного роста сотворенное. Называть каждое новое его цветение презрительным именем «новшества», отрицать законность любой ветви только потому, что она выделилась из ствола не в первые годы жизни дерева, это значит отрицать его естественное развитие, отрицать его жизнеспособность. Его роста этим, конечно, не остановишь; но такие отрицатели не способны видеть всей могучей красоты древа, не могут и надежно укрыться в ветвях его.

Церковь создана для всех времен и всех народов. Она всегда верна самой себе в своей божественной основе; себе не противоречит и изъята из закона смерти. Но Спаситель устроил ее, как общество человеческое, долженствующее в остальном развиваться по закону всего земного. В первые века все элементы этого общества только еще слагались; странно предполагать, что орган его верховной власти мог составить исключение. И он раскрывался постепенно. Семя его безошибочности заложено словами: «утверди братьев твоих»; оно прозябло: первые ростки заметны в приведенных нами фактах и цитатах. Проследим кратко дальнейшие ступени развития догмата. Мы увидим, что «пропасть» между первыми его проявлениями и Ватиканским вероопределением постепенно заполнится.

С каждым веком число фактов и текстов возрастает; нам придется ограничиться свидетельством пап и восточных отцов Церкви.

П. Дионисий в письме Дионисию Алекс. (260 г.) отзывается отрицательно не только о савеллианах, уже ранее осужденных; он осуждает и людей, кои теперь учат о рождении Сына от Отца неправильно, унижая Сына. И Папа тут же толкует некоторые положения из учения о Св. Троице.

Содержание этого послания дошло до нас в сочинении св. Афанасия Великого († 373). Он относится к словам Папы, как к верховному решению: в силу решения Папы, говорит он, оказалось уже тогда для всех под анафемой то, что потом стало ересью Ария.26

П. св. Феликс ок. 269 г. пишет Максиму, епископу Алекс. и его клиру послание по поводу лжеучения Павла Самосатского о догмате воплощения. Полтора века спустя на это послание ссылается св. Кирилл Алекс. на III Вс. Соборе.27

Св. Василий Великий († 379) пишет св. Афанасию Великому, что следует обратиться к Папе за помощью против лжеучений. Текст приведен выше: гл. IV, § 5. Посланные могли бы искоренить ересь Маркела Ансирского.28 Об обращении к Папе св. Василий пишет, как о деле обычном.

св. Епифаний († 403) восхваляет прочность Камня-Петра, благодаря коему врата ада, т. е. ереси и ересиархи не одолеют и у которого можно найти ответ на все вопросы веры.29

св. Иероним обращался (в 376 г.) к п. Дамасу с вопросами относительно учения об Ипостасях. Он писал: «Только у вас сохраняется неискаженное наследие отцов».30

Кто исповедует римскую веру, тот для Иеронима – православен. См. выше (стр. 234-235) пять текстов его, свидетельствующих, что он признавал римскую церковь безошибочной.

П. Дамас: а) ок. 370 г. в послании к епископам Иллирии объявляет недействительным все постановленное на соборе в Римини, потому что «надо было выждать прежде всех (других) его решение».31

б) В другом случае Дамас пишет, тоном большой авторитетности, что его общение дано тем, кто исповедует следующее вполне определенное вероучение, – и далее говорится о соотношении Лиц Св. Троицы (Ml 13, 350).

в) Не мнение властно выражается он в «Исповедании кафолической веры», посланном в 380 г. Павлину Антиохийскому и заключающем в себе 24 анафемы против различных ересей. Он поучает, как именно надлежит веровать во Св. Троицу, дабы заслужить вечную жизнь (Id. 358 s.).

П. св. Сириций пишет (в 388 г.) в Милан, осуждая Иовитана и его сторонников, «дабы божественным решением и нашим суждением они остались навсегда отверженными (damnati) вне Церкви» (Ml 13, 1171), и тут же дается истинное учение о том, что девство выше брака. Св. Амвросий и другие епископы, находившиеся в Милане, отвечают: «те, которых твоя святость осудила, те – знай (это) – и у нас осуждены согласно твоему осуждению». В том же документ говорится об обязанности всех овец следовать за Папой.32 Сириций признает, что на нем лежит особая забота о всей христианской вере.33

При п. Иннокентии I соборы карфагенский (416 г.) и милевитский (417) послали свои решения о лжеучении пелагиан на одобрение Папы, согласно древнему обычаю, «дабы постановление, чтобы стать правильным, было утверждено всем авторитетом сего престола»34 Отвечая милевитским отцам, Папа хвалит их за то, что они поступили согласно «форме древнего правила, которая, как вы знаете, соблюдалась всегда вместе со мною всем светом»;35 они так поступили, ибо знают-де, что «от апостольского источника во все провинции всегда исходят ответы всем спрашивающим..., в особенности когда рассматривается вопрос веры».36

св. Кирилл Алекс. перед III Вс. Собором пишет п. Келстину: «так как... давний обычай Церквей указывает входить в сношение с твоим благочестием: то я необходимо должен писать к тебе и известить» о лжеучении Нестория («Д. Вс. соб.», Каз., I, 359).

П. Келестин (422-32). Извещенный св. Кириллом Алекс. (См. выше гл. IV, § 3, III Вс. соб.) о лжеучении Нестория, п. Келестин в 430 г., до Вс. Собора, единолично произнес осуждение Несторию («Д. В. Соб.», I, стр. 366-370).37 Вс. Собор в послании своем Папе признает верховный авторитет римского епископа в деле вероучения (Там же, стр. 720,38 728, 734).

За этот период, с середины III-го по середину V-го века, мы отметили несколько случаев выступления пап с совершенно определенной целью изложить вероучение, и даже дать вероопределение, в назидание верующим Вселенской церкви. С течением времени подобные случаи учащаются. И сами папы, и отцы Церкви ясно свидетельствуют о существовании древнего обычая обращаться по вопросам веры прежде всего к римскому епископу. Высшая власть последнего признается всеми по свидетельству свв. Афанасия, Василия Великого, Епифания, Амвросия (IV в.), Августина и отцов III-го Вс. Собора (V в.). Обоснование учительской власти Папы на Св. Писании становится все точнее: Епифаний, Иероним ссылаются на слова «Ты еси Петр...», Амвросий, Кирилл Алекс. – на слова: «Я молился о тебе...»

Но наиболее ясно выразил учение о безошибочности римского первосвященника п. Лев I Великий.

В 449 г. Лев I, до открытия IV-го Вс. Собора, изложил в послании Флавиану, Патриарху Конст., как должно веровать о Воплощении («Д. Вс. С», III, 517-530). Он требует чтобы его определение, осуждающее Евтихия, было выполнено. Вселенский Собор принимает учение Папы, как окончательное и обязательное для всех.39

Св. Лев не только учит и поступает, как имущий власть, но и заявляет, что такая власть у него существует (Там же, III, 26). В проповеди, произнесенной в одну из годовщин своего коронования, он говорит:

«Прочность той веры, которая похвалена в начальник апостолов, – беспрерывна (perpetua); и как пребывает то, чему Петр уверовал во Христе, так пребывает и то, что Христос установил в Петре...» (следуют слова Петра и ответ Спасителя «...Ты еси Петр...» (Мф 16,16-19). «Итак, остается несомненным положение (dispositio) истины, и блаженный Петр, пребывая в воспринятой твердости камня, не покинул принятого (им) кормила Церкви... Он же ныне совершает полнее и могущественнее то, что ему поручено... Итак, если что-нибудь делается нами правильно и правильно разъясняется, то (в силу) дел и заслуг того, на престоле коего живет его могущество и превосходствует его власть»;40 его вера божественным образом соделана столь твердой, «чтобы никогда ее не смогло совратить ни еретическое искажение, ни одолеть языческое вероломство».41

Здесь св. Лев учит, что в силу божественного установления, римский епископ в вопросе веры ошибиться не может.

В другой проповеди «Столп православия» так толкует слова «Симон, Симон се сатана просил...» (Лк 22,31-32): опасность была общая, все апостолы нуждались в божественной помощи, но Спаситель молился о Петре: «положение других станет как бы надежнее, если ум первого (из апостолов), не будет побежден. В Петре, следовательно, охраняется (munitur) сила всех и помощь божественной благодати устрояется так, чтобы твердость, которая чрез Христа дается Петру, чрез Петра передавалась апостолам».42

П. Симплиций (408-83) пишет, что послание св. Льва должно служить руководством в вере о Воплощении и что «в преемниках ап. Петра всегда пребывает то самое правило апостольской веры, которое Господь» вручил Петру.43

П. Геллазий (492-96) в составленном им каноне книг Св. Писания напоминает, что первенство римской церкви изошло не из соборных постановлений, но по установлению Христову (Мф 16,18 и сл.) и заключает: «И потому кафедра ап. Петра римская церковь, – первая (и) не имеющая пятна или скверны ни чего-либо подобного» (Ml 49, 159).44

П. св. Гормизда в 515 году издал формулу, признание которой было обязательным для восточных епископов, желавших быть в общении с Папой. Формула включала несколько положений о папской безошибочности: 1) в силу обещания Спасителя Петру (Мф 16,18) кафолическое учение оставалось на апостольском престоле всегда незапятнанным;45 здесь Христова вера всегда пребывает в целостной, истинной и совершенной твердости;46 2) все обязаны признавать учение апостольского престола, иначе они лишаются общения со Вселенской церковью.47

Около двух тысяч двухсот (2.200) восточных епископов подписали эту формулу, в том числе патриархи Конст. Епифаний, Иоанн и Мина. Подписал ее и имп. Юстиниан I. На VIII Вс. Соборе (869 г.) она объявлена правилом веры.

Имея учение Льва Великого и формулу Гормизды, мы уже весьма близки к Ватиканскому тексту догмата безошибочности.

В VI же веке Иоанн, Патриарх Иерус., пишет католикосу Албании и Кавказа: «Что же касается нас, т. е. святой Церкви, у нас имеются слова, сказанные Господом Петру, главе Апостолов, когда Он вверил ему первенство веры для укрепления Церквей: Ты Петр... Этому же Петру Он дал ключи от неба и земли; только следуя его вере, его ученики и ученые мужи Вселенской Церкви и по сей день связывают и разрешают... Таково, в особенности преимущество тех, кто на первом из Престолов, пресвятом и чистом, являются преемниками Петра; они здоровы в вере и, по словам Спасителя, безошибочны». Написано по-армянски: anskal, где an = не, skal = ошибочный.48

Кажется это первое применение точного термина («безошибочны»). Оно сделано восточным Патриархом.

В 649 г. африканские епископы в послании п. Мартину I признают, что согласно древним правилам относящееся к вере должно быть доводимо до сведения римского престола, даже из отдаленнейших провинций, «дабы его авторитетом были утверждены те постановления, кои явились бы правильными и дабы таким образом остальные церкви восприняли начало учения как бы из своего первоисточника, а равно (восприняли бы) и спасительные таинства чистой и непорочной веры в разных областях всего мира».49

Когда св. Софроний, Патриарх Иерус., († 638) увидел, что ловкие происки Патриарха Конст. Сергия50 ведут к торжеству монофелитов, он вызывал Стефана еп. Доры, привел его на Голгофу и взяв с него клятву в верности, так напутствовал его в Рим:

«Иди к Апостольскому престолу, где положены основания православного вероучения (ubi orthodoxorum dogmatum fundamenta existunt), объясни все не один, не два раза, а много раз, с точностью укажи святым лицам, находящимся там, на все волнующие нас здесь вопросы, не переставай просить и умолять, пока их апостольская и божественная премудрость не произнесет победоносного своего решения и не разрушит в корне канонически новую ересь» (Msi 10, 896).51

Преп. Максим Исповедник († 662). Мы уже привели его замечательный текст о главенстве римской церкви: все церкви «взирают на ее исповедание и веру», принимают от нее «сверкающий блеск отеческих и святых догматов». А вот и другой его текст:

«Не называй Пирра (Патриарха Конст.) всесвятейшим, ибо правила веры этого не дозволяют. Лишился святости тот, кто по своей воле вышел из католической Церкви. Не дозволено ни под каким видом воздавать хвалу тому, кто за свою склонность к ереси был осужден Римским Апостольским Престолом и был им отлучен, до тех пор, пока он обратится вновь к этому престолу и не будет им принят...» Надо «удовлетворить правилам» и обратить «свои мольбы к всесвятейшему Папе Святой Римской Церкви, т. е. к апостольскому престолу, получившему от воплотившегося Бога Слова и от всех Соборов, согласно святым канонам, полную власть над всеми святыми Церквами Божьими, во всем мире, также как и власть вязать и решать». (Mg 91, 144).

П. св. Агафон (678-81) дал вполне определенное учение о верховной учительской власти апостольского престола. Римская церковь, заявляет св. Агафон, отнюдь не уклонялась от правого пути и никогда не уклонится, ибо Спаситель сказал Петру «Я молился о тебе...» (Ml 87, 1168, 1205, 1208, 1212).

Это учение изложено в послании Папы императорам перед VI Вселенских Собором; тут же Папа властно излагает учение, коему все должны следовать в вопросе монофелитизма (Id. 1168).

Отцы VI Вс. Собора полностью признают за Папою высшую учительскую власть. В послании п. Агафону (см. выше, стр. 196) они говорят, что в соборном определении они руководствовались его наставлением. Они предоставляют «делать, что нужно» «предстоятелю первого престола вселенской Церкви, стоящем на твердом камне веры»; в Агафоне «Христос... указал мудрого врача..., сильными средствами православия» уничтожающего «яд еретической заразы» («Д. Вс. С», VI, 515). Собор просит утвердить вероучение, им определенное (Там же, 518).

П. св. Адриан I к 785 г., до открытия VII Вс. Собора, в послании императорам о почитании икон просит – во имя власти, принадлежащей ему по божественному установлению, следовать в вопросе иконопочитания учению римской церкви; Папа излагает это православное учение; кто не примет его не может быть в общении со вселенскою церковью (Там же, VII, 127-147). Таков же смысл его письма Патр. св. Тарасию.

VII-ой Вселенский Собор принял послания п. Андриана, как излагающие истинное учение. А в них излагалось учение о главенстве римской церкви над всеми церквами; говорилось, что все церкви «получили правило веры от римской» (См. выше, стр. 199-202). Собор, значит, полностью признавал учительскую власть римского епископа (См. выше, стр. 202-203).

Преп. Феодор Студит († 826). Мы уже знаем его отзывы о римской кафедре, как верховной среди кафедр всех церквей и о папской власти, как о власти Петра, обеспечивающей единство Церкви (стр. 236-240). Приведем здесь лишь те тексты, где Студит говорит о римской церкви, как о хранительнице веры.

1. Иконоборцы «Отторгли сами себя от тела Христова, от верховного престола, на котором Христос положил ключи веры. Той веры, которой не преодолели от века и не преодолеют до окончания врата адовы, т. е. уста еретиков...» («Твор.» II. 419, п. № 63; Mg 99, 1282).

2. Римского епископа он называет «апостольской главой, Богом вознесенным Пастырем овец Христовых, имеющим ключи Царства небесного, камнем веры, на котором воздвигнута кафолическая Церковь («Твор.» Изд. С. П. Б. Дух. Ак. II, 345. Mg 99, 1151).

3. Он относит слова, сказанный Спасителем Петру (Лк 22.32), также и к его преемникам, а именно он пишет п. Пасхалию, прося его помощи против еретиков:

«Тебе сказал Христос Бог наш: И ты некогда обращся, утверди братию твою. Вот время и место: помоги нам, поставленный на это Богом (τεταγμένος εἰς τοῦτο), простри руку помощи насколько возможно: ты имеешь силу от Бога, потому что первенствуешь между всеми (ἐκ τοῦ πάντων πρωτεύειν): для чего ты и поставлен» (Тв. II, 345; Mg 99, 1154, ер. 12).

4. К Петру надо обращаться, потому что Господь сказал ему: «утверди братьев...» и к преемникам его надо обращаться, ибо они поставлены на это Богом (Там же II, 345) и потому что «ключи евангелия, которые Господь дал Петру, чрез него получили и преемники его» (Там же, I, 223-230).

5. Он пишет, что решение спора об иконопочитании не должно зависеть от императора и предлагает для сего отправить от обеих сторон, посольство в Рим «чтобы там получить несомненную веру» (κακεῖθειν δὲ χέσθω τὸ ἀσϕαλὲς τῆς πίστεως) (Там же II. 498. Льву сакелларию; Mg 99,1420).

Если сопоставить эти тексты с другими его текстами, приведенными выше (стр. 236-240), то будет несомненно, что св. Феодор Студит: 1) признает главенство ап. Петра, 2) признает, что главенство это перешло его преемникам, римским епископам, что 3) на них, на папах, лежит долг охранять чистоту веры во всей Церкви и что им дана сверхъестественная возможность выполнять этот долг, иначе говоря, дарована безошибочность в учении веры.

О Феодоре Студите напрашивается тот же вывод, что и для Максима Исповедника (см. выше, стр. 236): или признайте, что главенство пап не выдумка «папистов», или вычеркните его имя из святцев, или, наконец, объявите, что законы логики для вас необязательны.

П. св. Николай I в 860 г. в письме к имп. Михаилу III высказывает уверенность, что ап. Петр своими молитвами не перестает поддерживать Церковь, созданную на его вере, так что еретики не смогут разрушить ее единства (Ml 119, 773). Посему Николай I желает, чтобы следовали в иконопочитании учению его предшественников (Id., 777).

В письме Фотию сказано, что на Папе, которому вручены все верующие, лежит долг блюсти стадо Христово, и тем заботливее, чем сильнее стремление его разорвать.

В другом письме (865 г.) п. Николай подтверждает учительскую власть римского престола, повторяя давнюю формулу: «... суд апостольской кафедры, выше авторитета которой нет ничего, никем не может быть отменен, о суде ее никто не может произносить приговора».52

В послания конст. духовенству 866 г. св. Николай предает анафеме тех, кто не последуют его учению об иконах (Ер. 104, № 6, Ml 119, 1078).

П. Лев IX (1048-54) в послании Патр. Михаилу Керулларию, обосновывает на словах Спасителя ап. Петру (Мф 16,18 и Лк 22,32) следующее утверждение: все ереси были побеждены силою престола князя апостолов, т. е. римской церковью, чрез Петра и чрез его преемников; этим путем «утверждались и сердца всех братьев в вере Петра, которая до сих пор никогда не оскудела и не оскудеет до скончания веков» (Ер. 100, № 7, Ml 143; 748).

Мы дошли до года разрыва.

Обычная цель наших исторических справок – показать, что Восток семи Вселенских Соборов веровал так же, как Запад. Она и в настоящем случае достигнута: тексты ряда великих восточных отцов свидетельствуют, что они признавали верховную учительскую власть римского первосвященника; четыре Вселенских Собора (III, IV, VI, VII), состоявшие почти исключительно из восточных епископов, торжественно заявили, что признают учение апостольского престола безошибочным; свыше 2.000 восточных епископов подписали соответствующую формулу п. Гормизды. Все связывают истинность вероучения римских епископов с их преемством ап. Петру. Правда, учение это выражено восточными отцами не с полной определенностью; слово «безошибочность» встречается только раз; но его нет еще и у самих пап. В каждом веке сказанное на Востоке соответствует степени развития догмата и на Западе.

В данном случае справка имеет еще и другую цель: доказать, что «Ватиканский догмат» не был «новшеством», измышленным в XIX в., а был органическим завершением длительного развития изначального догмата.

Мы отметили главные ступени этого развития: учения пап Дамаса (IV в.), Льва I (V в.), Гормизды (VI в.), Агафона (VII в.), Николая I (IX в.). Проследим теперь дальнейшую судьбу догмата. Тут об участии Востока в развитии догмата безошибочности можно упомянуть конечно только, говоря о тех Вселенских Соборах, на которых дело шло о заключении унии.

Папы продолжают считать себя верховными учителями для вселенной. Вселенские Соборы принимают их учения к исполнению.

Так, п. Урбан II (1088-99) в нескольких письмах говорит о полноте власти, дарованной ап. Петру и добавляет: «действием того же Господа ему также дается и твердость (личной) веры, и утверждение (веры) чужой, когда изрек ему: Я молился о тебе»... Эту формулу повторяют, несколько пап XII в. (D. Th., VII, 2, р. 1671).

П. Пасхалий II (1099-1118) обязал западных митрополитов подписать формулу послушания апостольскому престолу: «обещаю повиновение... признавая то, что признает, проклиная то, что проклинает св. вселенская Церковь» (D. 357).

XII-ый Вс. Собор (4-ый латеранский) 1215 года называет римскую церковь «матерью и наставницей» (magistra) всех верных» (D. 433).

П. Климент IV в 1267 г. своею властью преподает исповедание веры, о получении которого просил имп. Михаил Палеолог в видах предполагавшаяся соединения с римской церковью (D. 461). Исповедание заканчивается учением «о верховном и полном первенстве и главенстве (primatum et principatum) римской церкви над всей вселенской Церковью...», это главенство получено «от самого Господа» бл. Петром «князем и вершиною апостолов» (principe sive vertice), «коего преемник Римский Первосвященник». «И подобно тому, как ей (римской церкви) подобает прежде всего защищать истину веры, так надлежит определять ее суждением и вопросы веры, буде какие-либо возникнут» (D. 466).53

Исповедание веры Климента IV было торжественно принято отцами XIV Вс. Собора (2-го лионского, 1274 года), в том числе и представителями греческой церкви.

В XIV веке догматические определения пап учащаются. Они дают вероопределения, обязывая верных держаться их, осуждают то или иное учение, как «еретическое», как «близкое ереси» или как «опасное». Практически такая папская деятельность осуществляла учительский авторитет Церкви, совпадала с ним.

В 1351 г. п. Климент VI в числе условий для принятия в общение армян ставит и признание безошибочности Папы в вопросах веры (D. 3022).

В этом веке впервые появляется в недрах Церкви учение, отрицающее папскую безошибочность. Оно изошло из среды «братчиков» францисканского ордена; св. Антонин назвал их за это еретиками.54

XV и XVI века – века западного раскола и протестантизма. В связи с понижением авторитета апостольского престола, во Франции возникают и развиваются учения богословского галликанизма, стремящиеся ограничить административные и учительские права пап. Это вызывает обратные учения. Английский богослов, Фома Вальденский (XV в.), говорит о папских правилах веры, как о безошибочных (infalibilis).55 У Неттера († 1445) и у кардинала Торквемады56 († 1468) встречаем уже ясное различение между постановлениями Папы, как частного лица и как главы Церкви; в последнем случае Папа, давая определения веры,57 в силу Божественного обета и содействием Св. Духа, – безошибочен.

Тогда же рассматривается вопрос об отношении между Папой и Вс. Собором. П. Мартин V в 1418 г. и п. Пий II в 1459 г. осудили мнение, будто папское решение можно обжаловать на соборе. Так выяснилась полная независимость учительской власти пап.

На XVII Вс. Соборе во Флоренции (1438-45) вынесен был декрет «для греков», который определяет «что св. апостольский престол и Римский первосвященник занимают первенство во всем мире и что сей римский первосвященник – преемник бл. Петра, князя апостолов и истинный наместник Христа, и глава всей Церкви и отец и учитель всех христиан» (D. 694). Как известно, Исидор, митр. киевский и всея Руси признал это учение.

В XVI и XVII вв. сильно сказывается влияние галликанизма. Учат, что хотя безошибочность Папы и несомненная истина, она все же не является обязательным предметом верования. Но противники Лютера – Эк, Тецель и др. энергично ее защищают. Лувенский университет в своих 32 пунктах, направленных против Лютера, признает за папскими вероопределениями то же значение, как за постановлениями Вс. Соборов, признает их безошибочными. «Истиною католической веры» признают папскую безошибочность также известные богословы Пиги (XVI в.) и Суарез (XVII в.).

На XIX Вс. Соборе (в Тренте 1545-63) были приняты, как формула присяги, слова п. Пия IV: «признаю св. католическую и апостольскую римскую Церковь матерью и наставницей всех церквей; и клятвенно обещаю полное послушание римскому первосвященнику, преемнику бл. Петра, князя апостолов, и наместнику Иисуса Христа» (D. 999).

Ошибочные суждения о папской власти все же продолжались. П. Иннокентий X (1644-55) осудил мнение о равенстве апостолов Петра и Павла, как еретическое (D. 1091). П. Александр VIII осудил в 1690 г. знаменитые 4 тезиса галликанского духовенства (1682 г.); четвертый тезис утверждал, что хотя в вопросах веры главное значение принадлежит Папе, «тем не менее (его) суждение не является неизменяемым, если не последовало согласие Церкви» (D. 1325). Истина постепенно одолевает ошибочное понимание даже в галликанской Франции: в начале XVIII в. несколько соборов французского духовенства признают безошибочность Папы и с 1705 г. епископы Франции пишут Клименту ХI так, как в свое время писали Льву Великому епископы Галлии или отцы IV-го Вселенского Собора.

Пий VI (1775-99) осудил утверждение, что Спаситель дал всем апостолам одинаковую власть и что Он желал, чтобы «Церковь управлялась республиканским способом» (D. 1500). Тот же Папа осудил постановления синода в Пистое (1786 г.), между прочим, следующее: «римский епископ получил власть управления не от Христа в лице бл. Петра, но от Церкви» (D. 1503). Наконец, в «Силлабусе» (1864 г.), где Пий IX осуждает модернестичиские учения, указано, что ошибочные мнения о папской власти еще не вполне исчезли. Пройдет еще 6 лет и они для верующего и образованного католика исчезнут навсегда.

Из этого краткого очерка развития учения о папской безошибочности следует с безусловной очевидностью, что утверждать, будто догмат этот был «выдуман» в 1870 г. можно лишь по незнанию или по недобросовестности.

Долгое существование в Церкви неправильных суждений о папской безошибочности не должно смущать. Самые основные святые истины – о Личности Христа, о Богородице – вызывали сомнения людей, считавших себя православными, подвергались искажению или отрицались ими до тех пор, пока истина не объявлялась догматом веры.

Мало того, длительный процесс выяснения истины может лишь облегчить доверчивое отношение к догмату.

В течение пяти веков до Ватиканского Собора богословская мысль подвергает всестороннему толкованию те евангельские тексты, на которых обосновывается безошибочность ап. Петра и его преемников; изучает свидетельства Св. Предания по вопросу безошибочности; рассматривает вопрос о соотношении между Папой и Вселенским Собором, в частности – вопрос об апелляции собору на папское решение; рассуждает о том, зависит ли истинность папского решения от последующего принятия его верующими; выясняет объект безошибочности, т. е. то, каких областей она может касаться, а равно и субъект безошибочности, т. е. то, в каком смысле Папа ею обладает, как личным свойством, или лишь, когда говорит, как глава Церкви; рассматривает вопрос, необходимо ли Папе пользоваться помощью естественных и сверхъестественных средств для изучения истины, подлежащей объявлению верным;58 наконец, обсуждает вопрос о форме вероопределения, обусловливающей его безошибочность (когда именно Папа говорит ex cathedra и как persona publica и т. д.).

Все это обсуждалось свободно, – и за, и против; в обсуждении приняли участие крупнейшие богословские умы всех западных народов.

Таким образом, Ватиканский Собор приступил к выработке вероопределения во всеоружии знания. Им были приняты во внимание все исторически известные возражения и предусмотрены возражения, могущие возникнуть. Сколько бы некатолики ни придумывали возражений против этого догмата, ничего нового они не выдумают. Все уже было сказано и на все уже отвечено.

Что именно определил Ватиканский Собор мы уже знаем. Наше догматическое толкование придерживается его учения.

Истинность вероопределения не зависит, конечно, от числа лиц, его принявших. Но тем, кто измеряют явления церковной жизни лишь земной мерою, нелишне напомнить, что никогда еще догмат не был принят столь единогласно как догмат этот. По провозглашении его 18 июля 1870 г., его немедленно признали все без исключения епископы католической церкви.59

§ 6. Возражения против догмата папской безошибочности

Начнем с разбора обвинений в ереси, предъявляемых трем папам. В самом деле, достаточно было бы наличия одного Папы, учившего ex cathedra ереси, чтобы рухнуло все католическое учение.

Внешние обстоятельства, при которых Папы Либерий, Гонорий и Вигилий высказали суждения, кои ставят им в вину, изложены нами в предыдущей (IV-ой) главе. Здесь мы укажем, в чем состоит еретическое учение, в котором тот или иной из пап обвиняется и сравним с точным смыслом того, что говорил данный Папа. Мы убедимся, что ни один из них еретиком не был.

 

1. Папа Либерий60

 

П. Либерий (см. выше, стр. 221) был мужественным защитником св. Афанасия Великого, главного обличителя ариан.

На соборе в Милане (355 г.) имп. Констанций, угрозами и насилиями, в коих даже плеть была пущена в ход, заставил епископов подписать осуждение св. Афанасия. Только пятеро остались непреклонными: в том числе оба уполномоченные Либерия. Позднее Либерий твердо отстаивал Афанасия пред императором.61 Тогда Папу сослали во Фракию (356). Чрез два года его вывезли в Сирмиум, где с 351 по 358 г. заседал арианствующий собор. Здесь под угрозой смерти Папа подписал исповедание веры, составленное собором. Поэтому Либерия и обвиняют в арианстве.

Обвинение поспешно. В арианстве повинен тот, кто разделяет учение Ария. Неужели Либерий, и ранее, и после боровшийся с арианством, подписывая формулу собора, присоединился к арианству? Конечно нет. Его поступок не заблуждение в вере, а нравственное падение; не ересь, а малодушие. В таком же малодушии повинен и другой святитель, славный Осия Кордубский, подписавший годом ранее 2-ую формулу того же собора.

Но, скажут, Осия мог ошибиться, а Либерий, Папа, ошибаться не может. На это мы в свою очередь возразим: «Неужели подписывая по приказанию враждебной власти и под страхом смерти формулу веры, составленную единомышленниками этой власти, Либерий подписывал определение, составленное и изреченное им как главою Церкви?»62 Этот случай вне области папской безошибочности.

Осия подписал еретическую формулу из страха; никто его православия из-за этого под сомнение не ставит. А Либерию за тот же поступок, совершенный по тем же побуждениям, приписывают заблуждение в вере.63 Не так смотрел на дело св. Афанасий Великий. Он писал:

«Еще вначале (еретики) покушались растлить и римскую церковь, желая и в нее внести нечестие. Заточенный Либерий чрез два года изнемог в силах, и убоявшись смерти, какою угрожали, подписался. Но сим доказывается как их насилие, так в Либерии ненависть к ереси и справедливость его в отношении Афанасия, когда имел свободное произволение. Ибо что сделано после истязаний вопреки первоначальному мнению в том видно изволение не убоявшихся, но истязающих».64

Но что собственно подписал Либерий?

Как известно, Арий отрицал Божество Иисуса Христа. В ответ на его лжеучение I-ый Вс. Собор включил во 2-ой член Символа веры слово «Единосущный» (ὁμοούσιος). Эта знаменитая формула – папского происхождения (см. выше стр. 150). Сирмиумский собор в своих исповеданиях ее выпустил.

Собор имел три сессии. На каждой было обнародовано исповедание веры. Эти исповедания известны под именем «Сирмиумских формул».

1-ая формула (351 г.) осуждала подлинное арианство, но в то же время избегала Никейского термина (ὁμοούσιος).

2-ая формула (357 г.) не применяет ни (ὁμοούσιος) (единосущный), ни (ὁμοιούσιος) (подобносущный), и учит, что Отец больше Сына. Св. Иларий справедливо назвал ее «кощунственною».

3-я формула выработана в 358 г., когда собор отменил 2-ую формулу, и была полу-арианской.

Она говорила, что Сын «по сущности и по всему подобен Отцу».

Эта формула не заключает положительного еретического утверждения; она сомнительна лишь в силу пропуска термина «единосущный». Либерию указывали, что выражение (ὁμοούσιος) служит для савеллиан средством прикрывать лжеучения Савелия и Фотина. Либерий подписал.

Для арианина эта формула значит: «не Единосущный, а подобный по сущности»; и тогда последние слова – нечестие. Но православный может произнести слова «по сущности и по всему подобен Отцу», вовсе не отказываясь от учения, заключенного в слове «Единосущный», ибо между обоими выражениями по грамматическому смыслу слов противоречия нет; кто единосущен, тот тем самым и подобен по существу, и по всему.

Таким образом, подписывая по принуждению, Либерий мог утешаться мыслью, что подписанное не есть ересь, что подпись его может послужить к некоторому сближению ариан с Церковью. Примирения с ними желал и св. Афанасий.65

Беря на себя смелость такого толкования, мы однако не настаиваем на нем. Для обеления Либерия от обвинения в ереси вполне достаточно факта принуждения. Так смотрел на его печальный поступок и св. Афанасий. Другой столп Церкви, св. Василий Великий, тоже ничего не знает о «заблуждении» Либерия. Не подозревают его в неправильном вероопределении ни Созомен, который пишет, что Либерий всегда исповедовал веру Никейского Собора»,66 ни Феофан Византийский, ни Феодорит Кирский, посвятивший целую главу своей церковной истории повествованию «о ссылке и возвращении блаженного Либерия».67

По освобождении своем п. Либерий продолжает борьбу с арианством: он прилагает старания к восстановлению св. Афанасия, не признает постановлений арианских соборов в Аримини (359г.) и Селевкии (359 г.); утверждает решения православного собора в Александрии (362 г.). Восточные епископы пишут Папе, как единомышленные с ним в вере.68

И греческая, и русская церковь признают Либерия святым. Либерий «о правоверии много подвизался, чего ради и изгнание подъя; изгнанных Афанасия и Павла Исповедника69 с любовью приняв, содела свои престолы восприяти... и Богу угодив, скончался». Так написано в Четье Минее (27 авг.). Мы более верим ей, хранительнице церковной старины, чем церковным историкам, писавшим по поручению Победоносцевского Св. Синода.

Не странно ли, что люди, считающие себя верными чадами Греко-российской церкви, позволяют себе называть еретиком святого своей же церкви?

 

2. Папа Гонорий70

 

Хомяков, а за ним и другие русские богословы, ни на секунду не сомневаются, что п. Гонорий повинен в ереси монофелитов. Принять это обвинение на веру конечно легче, чем изучить дело по документам.

Напомним православное учение о воплощении второй Ипостаси. Потом укажем учения еретические по тому же вопросу. Наконец, сравним то, что написал п. Гонорий, с учением православным и с учением еретиков. Тогда выяснится, совпадает ли учение Папы с православным или еретическим.

Иисус Христос – единое лицо, воплотившееся Слово Божие, ипостасное соединение природы божественной и природы человеческой; истинный Бог и истинный человек. Обе природы (естества) совершенны: естество Божье – бесконечная полнота предвечного совершенства; естество человеческое – полнота человеческого совершенства: тело безгрешное и душа, сотворенная всесвятой. Единение обоих естеств полное; они нераздельны, но и не слиянны.

Каждое естество имеет свою волю; каждая воля действует согласно своему естеству. Слово делает свойственное Слову, а плоть исполняет свойственное плоти. Одно из них сияет чудесами, другое подлежит страданию. Со страдающею плотью было соединено Божество, которое само не страдало, но делало страдания спасительными.

Итак: одно Лицо, два естества, две воли, два действия.

Наша воля грешная: в ней неизбывная борьба добра и зла. Христос принял всю человеческую природу, кроме греха; потому Его человеческая воля лишена раздвоенности, она «едина».

Отношение нашей воли к воле Божьей – постоянное колебание между подчинением и противоборчеством. Отношение человеческой воли Христа к Его Божественной золе – постоянное совершенное подчинение. Его человеческая воля всегда желала того же, чего желала Его воля Божья. Воли оставались две, их желания совпадали.

Итак, еще раз: две воли; из них человеческая (в отличие от нашей) – единая и всегда согласная с волей Бога.

Теперь напомним о еретических искажениях догмата воплощения, – не о всех, а о тех, которые касаются дела п. Гонория.

Родоначальник христологических ересей – Евтихий. Евтихиане учили, что после соединения двух природ имеется лишь одна природа, ибо человеческая изменилась в божественную; так капля меду исчезает в водной стихии моря. Такое учение разрушает догматы воплощения и искупления. Халкидонский Вс. Собор (451 г.) осудил его. Монофизиты учили, что оба естества слиты. После осуждения Евтихия они не могли уже открыто проповедовать против двух естеств во Христе и придали своему учению иной вид: они стали учить об одной воле и об одном действии. Эта разновидность ереси называется монофелитизмом. Она естественно приводила к поглощению в Спасителе человеческой природы природою божественной (т. е. вела к восстановлению ереси Евтихия).

Посмотрим, что исповедовал п. Гонорий.

В 1-ой половине VI 1-го века в Восточной церкви было полное засилье монофелитов (см. выше стр. 194, VI Вс. соб.). Занявший в 633 г. Александрийскую кафедру Патр. Кир, как и Сергий, Патриарх Конст., исповедовали одну волю и одно действие. Той же ереси держался имп. Ираклий. Было решено путем этого учения примирить с официальной церковью одну из монофизитских сект в Александрии (феодосиян):

Но нашелся защитник православия – святой и ученый палестинский монах Софроний. Ни Кир, ни Серий его увещаниям не вняли.

Вскоре Софроний стал Патриархом Иерусалимским. Сергий поспешил уведомить Папу о разногласиях с Софронием, дабы осветить вопрос со своей точки зрения, прежде чем Папа узнает о нем от Софрония.

Сергий заверяет Папу, что дело идет о воссоединении всех евтихиан Египта, Фиваиды и Либии; что Софроний своими излишними словопрениями может помешать воссоединению названных еретиков, которые уже настолько приблизились к Церкви, что стали поминать на литургии п. Льва 1-го.

Ссылка на Льва I (основоположника учения о двух естествах и двух волях) должна была удостоверить православие Сергия. Но обман на этом не остановился.

Патр. Сергий ведет дальше речь так, что выходит, будто выражения «одна воля и одно действие» относятся к совершенному согласно во Христе человеческой воли с божественною. Он пишет: у Спасителя не было двух противоположных воль. Против этого спорить нельзя, – это вполне православно. И Сергий опять ссылается на Льва I: «Этому научает нас богоносный Лев, ясно говоря: тот и другой образ (во Христе) производит, что имеет собственно сообща с другим». («Д. Вс. С», VI, 180-183).71

Словом, термин («одна воля»), которым Сергий обычно пользуется для выражения своего еретического взгляда, применяется им в письме Гонорию, как выражение православия. Сеть расставлена была ловко; п. Гонорий в нее попался.

Действительно, что мог заключить п. Гонорий из послания Патр. Сергия, как не следующее: Сергий православен; применяя слова «одна воля», Сергий выражает православное учение о согласованности божеской и человеческой воль, тогда как Софроний, говоря о «двух волях», отрицает эту согласованность.

Так и понял Гонорий: в ответе своем он хвалит предусмотрительность Сергия и ревность его к православному учению (под видом которого Сергий употребил выражения «одна воля» и «одно действие»), Гонорий и сам употребил их, за что и заклеймен именем еретика.

Однако спрашивается, что делает человека еретиком? Учение ли, которого он держится, и смысл, который он согласно этому учению соединяет с данным выражёнием, или самое употребление этого выражения? Очевидно: учение и смысл. В каком же смысле применяет «инкриминируемое» выражение Гонорий?

Из первых строк послания п. Гонория видно, что он осведомлен о происшедшем только Сергием: от него он узнал «о каком-то любопрении», поднятом «каким-то Софронием», который теперь «как слышно» иерус. епископ.

Папа вполне поверил Сергию, он хвалит его за то, что тот в письме к Софронию устраняет новое название («два действия»), могущее ввести в соблазн людей простых».

Далее Гонорий исповедует, что «Иисус Хрристос ... производит божественное при посредстве человечества, соединенного с самим Богом-Словом Ипостасно, и Он же производил человеческое, т. к. плоть неизреченно и особенным образом воспринята божеством, нераздельно, неизменно, неслиянно, совершенно. Тот, кто проявляет совершенное божество во плоти чудесами, тот же есть производитель и состояний плоти в поношениях страданий...»

Здесь Гонорий говорит, что Христос производил божественное и Он же производил человеческое; значит Гонорий признает в лице одного Христа два естества; каждое производит свойственное ему действие. Значит Гонорий признает два естественных действия. Это и есть православное учение.

«Так как очевидно (продолжает Гонорий), что божество не могло (страдать), то и говорится: Бог страдал, человечество сошло с неба с божеством, только по причине неизреченного соединения божественного и человеческого естества. Отсюда мы исповедуем в Господе Христе и одну волю...»

Последняя строка и должна свидетельствовать о ереси Гонория.

«.. мы исповедуем... одну волю». В каком смысле однако одну волю? В численном ли смысле или в нравственном? В этом весь вопрос. На него отвечает сам Гонорий: мы исповедуем одну волю потому, говорит он, «что наше естество принято божеством не греховное, не то, которое повреждено после падения, а естество, созданное прежде грехопадения». (Там же, стр. 183-185).

Для непредубежденного читателя ясно, что Гонорий говорит здесь о том, что человеческая воля не была во Христе волею греховною и посему раздвоенною; речь идет не об отсутствии во Христе другой, человеческой, воли, а о нравственном единстве Его человеческой воли.

Таков подлинный смысл выражения «одна воля» под пером Гонория. Смысл вполне православный.

Думать, что Гонорий применил выражение в смысле монофелитов нельзя, ибо такой смысл противоречил бы всему остальному, что Гонорий говорил об ипостасном единении.

Сверх того, православный смысл этого выражения вполне уместен в ответе на послание Патр. Сергия. Ведь Сергий уверил Папу, будто Софроний признает во Христе наличие греховной воли или, что то же, двух противоположных человеческих воль, производящих потому два действия. Это (воображаемое) учение Софрония Папа справедливо считает ложным и отвечает: «наше естество принято божеством не то, которое повреждено, а естество, созданное прежде грехопадения» и «Христос... действует и по божеству и по человечеству». Иначе говоря, Папа учит, что в Спасителе два естественных действия. Все это православно.

В чем вина п. Гонория? Она велика.

Он изменил обычной осторожности римского престола. Нельзя было довериться одной стороне: надо было запросить Патр. Софрония и тогда уже выступить с обстоятельным изложением учения о двух волях и двух действиях.

Хваля Сергия за (мнимую) предусмотрительность в сношениях с Софронием, Гонорий сам не предусмотрел, как еретик-Сергий воспользуется его крайне неудачным выражением «единая воля». Сергию ничего не нужно было, кроме изречения – «мы исповедуем одну волю» за подписью римского епископа. Он вырвал из учения Папы эти слова и тем покрыл свою ересь папским именем.

Папа поступил, как поступают благодушные и нерешительные администраторы. Не решаясь смотреть опасности в глаза, он думал предотвратить бурю молчанием: он советует, «избегая нововведенного выражения «одно или два действия», проповедовать в духе православной веры ... что один Господь Иисус Христос ... действует в двух естествах по божеству и по человечеству» (Там же стр. 487). Но нововведенное выражение существовало: Папе надлежало не замалчивать его, а указать, в каком смысле его надлежит применять православным.

Короче говоря, Гонорий повинен в бездействии власти, в невыполнении лежавшей на нем обязанности Верховного учителя. Это несомненно. Но странно, что его за это винят и те, кто эту власть и эти обязанности отрицают.

Итак, Папа Гонорий:

1) Не выполнил своего долга Вселенского учителя, – не дал обязательного для всей Церкви вероучения по вопросу о двух волях. В этом его вина.

2) Но именно потому, что он не дал такого обязательного учения, написанное им по этому вопросу находится вне области папской безошибочности.

3) Сознательно введенный Патр. Сергием в заблуждение относительно предмета спора, он изложил свой ответ ему неудачно, так что еретики, недобросовестно толкуя его слова, причислили его к своим единомышленникам он невольно оказался их покровителем.

4) Действительный же смысл написанного п. Гонорием вполне православен.

На все эти доводы ответ противников папской непогрешимости будет краток: «VI-ый Вс. Собор анафематствовал Гонория за ересь». Проследим подробнее ход дела на Соборе. Но сперва посмотрим, каково было отношение к Гонорию за период от его смерти (638) до года созыва Собора (680).

Глубокий богослов, ревностный борец против монофелитов, св. Софроний, Патр. Иерусалимский, получив ответ п. Гонория на свою общительную грамоту, не прервал с ним общения. Его уполномоченные, которым Гонорий вручил свое послание, обязались за своего Патриарха, что он не употребит более выражения «две воли и два действия», – ясное доказательство, что по их убеждению Гонорий не разногласил с их владыкой. Иначе говоря, они понимали, по каким основаниям Гонорий советовал воздерживаться от этих выражений. Св. Софроний продолжал смотреть на римскую кафедру, как на оплот в борьбе с ересью: по его поручению Стефан Дорилейский в годы гонений, дважды, с опасностью жизни, совершил путешествие в Рим. Отношение Софрония – факт первостепенной важности при суждении о деле Гонория.

Св. Максим Исповедник, доблестный защитник православия, является защитником также и Гонория.

В 645 г. на карфагенском соборе Пирр уверял, что Гонорий был во всем согласен с Сергием и Павлом; Максим возразил ему: «Я удивляюсь, каким образом вы и ваши предшественники, будучи патриархами, еще дерзаете лгать!» (Msi 10, 739-740). Максим находился при Софронии в Александрии еще в 633 г., когда Софроний начал свою борьбу против Сергия. Он потому не мог не знать мнения св. Софрония о письмах Гонория. К тому же он был лично знаком с составителем этих писем, Иоанном Симптонием. Последний, защищая при одном споре свое писание, говорил, что «одна воля» относится в нем не к одной воле во Христе вообще, а к воле в Нем человеческого естества (Mg 91, 243).

Целый ряд соборов осудил монофелитов. Но ни один не причислил к ним п. Гонория.

Таковы соборы: в Орлеане 639-го года, кипрский 643-го; соборы африканских епископов в 646 г. в Нумидии, Мавритании, Визасене, Карфагене. В 649 г. 105 епископов были собраны в Риме для исследования дела монофелитов с самого начала; участвовало более 30 восточных пресвитеров; собор осудил поименно всех епископов, уклонившихся с правого пути. Имя Гонория не упомянуто.72

Восемь пап сменилось за этот период на апостольском престоле.73 Они ревностные борцы против монофелитов, Мартин I приял (653 г.) венец исповедника именно за «две воли и два действия». Никто из них п. Гонория в ереси не подозревает.

П. Иоанн IV пишет в 641 г. наследникам имп. Ираклия, что Патр. Пирр вводит превратное учение об «одной воле» и распространяет ложный слух, будто п. Гонорий держался такого учения.

«Весь Запад, говорит Иоанн, возмущен против Пирра за то, что он в рассылаемых им грамотах ссылается на мнение нашего предшественника, блаженной памяти Папы Гонория, приписывая ему мнение, совершенно чуждое кафолическим отцам».

И далее п. Иоанн объясняет, в каком смысле Гонорий говорил об одной воле.74

Из сказанного видно, что православие п. Гонория никем из православных современников его, ни на Западе, ни на Восток, под сомнение не ставилось. Молва о его ереси – дело еретиков.

Точно также и на Вселенском Соборе первым произнес имя Гонория еретик.

На 1-м заседании VI Вс. Собора (7-XI-680) папские легаты сказали: «... пусть представители (конст. церкви) скажут, откуда это нововведение» (т. е. учение об одной воле и одном действии). Макарий ант. и некоторые другие монофелиты ответили, что они никаких нововведений не делали, но как приняли от Вселенских Соборов и отцов, также от Сергия, Павла, Пирра и Петра (Константинопольских), также от Гонория Римского и Кира Александрийского, так и веруют и проповедуют о воле и действии (Там же, стр. 23-25). Стефан, ученик Макария, уверял, что и св. Кирилл Алекс. учил об одной воле, потому-де, что он сказал о Христе: «воля Его всемогуща».75

После этого, во время всего обстоятельного исследования дела монофелитов, имя Гонория никем не упоминалось до 8-го заседания. На этом заседания (7-III-681), присутствующие заявили, что все они веруют согласно учению, изложенному в посланиях п. Агафона и римского собора; это учение они уважают «как будто бы оно было изречено по внушению Св. Духа устами апостола Петра и написано перстом Агафона». Но Макарий ант., упорствуя в своем мнении, сказал, что исповедует в одном Господе одно хотение и одно богомужное действие, и в этом согласен с учением, как V-го Вс. Собора, так и Гонория, Сергия, Павла и пр. Выписки из отеческих писаний, приведенные Макарием в подтверждение своего мнения, оказались недобросовестными: Собор объявил, что обезображивать изречения свв. отцов неприлично православным и есть скорее дело еретиков (Там же, VI, 85, 90, 95-98). И несмотря на такую оценку, данную Макарию, обвинение п. Гонория основано на свидетельстве о нем того же Макария и его единомышленников.

Следующий раз имя Гонория было упомянуто на 11-м заседании. На нем рассматривали еретические писания Макария Ант. В одном из них Макарий упоминает, что Гонорий «весьма ясно учил об одном хотении» (Там же, 170-174).

12-ое заседание прошло в сличении документов, представленных Макарием императору, с подлинниками; между прочим сличили послание п. Гонория к Cepгию. Копия и греческий перевод оказались согласными с подлинником (Там же, 176 s, 187 s).

На 13-м заседании Собор произнес суждение о послании Гонория. «... мы рассматривали догматические послания, написанные Сергием к Киру и Гонорию, а также ответное послание сего последнего, т. е. Гонория к тому Сергию, и нашедши, что они совершенно чужды апостольскому учению и определениям св. соборов и св. отцов, а следуют лжеучениям еретиков, совершенно отвергаем их и гнушаемся как душевредных. Нечестивых догматов их мы отвращаемся, а имена их присудили исключить из Св. Церкви Божьей, а именно имена Сергия, начавшего переписку о сем нечестивом догмате, Кира, Пирра, Петра и Феодора (Фаранского). О всех этих вышеупомянутых лицах упомянул Агафон (еп. Римский) в докладе к Императору, и отверг их как мысливших противно православной нашей вере; и мы определяем подвергнуть их анафеме. Кроме того мы находим нужным вместе с ними извергнуть и предать анафеме и Гонория, потому что из писем его к Cepгию мы убедились, что он вполне разделял его мнение и подтвердил, его нечестивое учение» (Там же 191, 192).

На 15-м заседании вновь была провозглашена анафема изобретателям и последователям новой ереси, в том числе и Гонорию (Там же, 222).

На 18-м, последнем, заседании Собор провозгласить догматическое определение о двух волях и двух действиях. Мы лишены возможности привести здесь догмат VI Вс. Собора. Но кто прочтет его (Там же, 228-241) и сравнит с учением Гонория, увидит, что и Гонорий и Собор одинаково признают в Иисусе Христе два естества и два производимые ими действия. Признавать два действия значит признавать два хотения, две воли: между учением Собора и учением п. Гонория противоречия нет.

Собор упоминает о Гонории еще в своем приветственном слове императору. Мы «признаем, говорят отцы Собора, две естественные воли и два естественные действия, сообща и нераздельно проявляющиеся. А новые выражения и их изобретателей извергаем... и подвергаем анафеме: разумеем Фeoдора (Фаран.), Сергия и Павла, Пирра вместе с Петром, еще Кира, и вместе с ним Гонория, как последовавшего тем в этом» (Там же 241-244).

Но ведь Гонорий отнюдь не «изобретатель» новых выражений; он их не только не принял, но до 11-ти раз осудил их в своих письмах, советуя их не применять.

Наконец Собор упоминает Гонория в послании п. Агафону. Тут епископы ведут речь так, будто Гонорий еще до собора осужден Агафоном (Там же, 253 s.). Но ни Агафон, ни римский собор его не осуждали.

По закрытии Вс. Собора император издал указ: в нем изложено православное определение веры о двух естествах и двух действиях. Опять-таки послания Гонория согласны с этим исповеданием, но указ, назвав виновников ереси, добавляет: «и сверх того Гонорий, утвердитель ереси, и сражавшийся сам с собой».

Постановления Вс. Собора по делу Гонория поражают своей непоследовательностью.

Послания Гонория содержат, как мы видели, православное учение; Собор объявляет его еретическим. Собор делает это по прочтении первого его послания и не читаpв второго. Он осуждает монофелитов, обвиняет Макария в подтасовках, а в суждении о Гонории следует за их мнением. Собор обвиняет Гонория, как принявшего новое выражение, тогда как Гонорий советовал таковым не пользоваться (Гонорий виновен именно тем, что не понял необходимости ввести это новое выражение в церковную терминологию для ограждения того учения, которого он сам же держался). Собор старается поставить осуждение Гонория под авторитет п. Агафона, тогда как Папа его не осуждал. Неясно, в чем собственно обвиняется Гонорий: выражения обвинения меняются почти каждый раз.

Обвинение страдает внутренним противоречием: оно ищет предлогов то в действии предумышленном («утвердитель ереси»), то в действии, обнаруживающем сомнения и колебания («сражавшийся сам с собою»).

Нам возразят: «Чтобы обелить Папу, вы обвиняете Вс. Собор». Мы не обеляем, ибо действительная вина Гонория остается на нем. Мы не обвиняем, а беспристрастно сопоставляем документы.

И никаких основ мы этим не колеблем, ибо Вс. Соборы безошибочны в своих догматических определениях, где дар Духа Святого превозмогает человеческую немощь, но не в дисциплинарном суждении о данном человеке.

Посмотрим, какие это «немощи» могли побудить вселенских отцов вынести Гонорию ошибочное осуждение.

Провозглашение догмата нераздельного и неслиянного соединения во Христе двух естеств и двух естественных воль и действий не могло произойти без объявления еретиками шести восточных патриархов. Удар настолько тяжелый для восточного самолюбия, что Георгий, Патриарх Конст., предложил было Собору не предавать виновных анафеме поименно.

Императорская власть, верная византийскому пониманию церкви, как государственного учреждения, всегда старалась добиться единства вероисповедания своих подданных. Во времена VI Вс. Собора официальным вероисповеданием было по счастью православие. Надо было склонить к нему колебавшихся, надо было облегчить этот шаг, дав некоторое удовлетворение самолюбию восточных. Присоединить к именам 6-ти осуждаемых патриархов имя римского Папы, – лучшего способа не найти.

Сорок лет пропаганды монофелитов тоже могли сделать свое дело. При недоброжелательном отношении к Риму обвинение Гонория принималось охотно, без должной проверки.

Оградить память Гонория должны были бы прежде всего местоблюстители Папы. Их поведение весьма странно.

Отправляя легатов, п. Агафон писал императору, что они люди не особенно ученые, но что им даны письменные свидетельства, во что верует римская церковь. «Мы дали им право или полномочие – отвечать просто и только то, что им внушено, чтобы они не дерзали что-либо убавить, прибавить или изменить, но чтобы они просто изложили предание сего апостольского престола, в том виде, в каком оно утверждено нашими предшественниками».

Это предание было хорошо известно легатам; они о нем читали даже на самом соборе: Римская церковь, сказано в послании Агафона, «никогда не уклонялась от пути истины», ««не подвергалась повреждению от еретических новшеств»; мало того, она «пребудет неповрежденною до конца по божественному обетованию самого Господа Спасителя, который изрек верховному своему апостолу:... (Лк 22,31-32)».

Из этих слов и легатам, и всем ясно, что п. Агафон, подобно его предшественникам, не имел и тени подозрения относительно чистоты исповедания Гонория и иметь не мог.

Легаты сперва хорошо защищали честь апостольского престола. На 3-ем заседании читались деяния V-го Вс. Собора; в переписке Патр. Мина с п. Вигилием, последний тоже высказывал еретические суждения. Легаты заявили, что читаемое подложно и потребовали проверки книг; собор установил их подложность.

Подделанное еретиками место приписывало п. Вигилию исповедание «одного действия». Легаты ревностно протестовали; значит они понимали, что это выражение – ересь, знали, что апостольский престол ее отвергает. Но когда на 13-ом заседании осуждают за ту же ересь п. Гонория, легаты молчат и своим молчанием как бы подтверждают правильность обвинения. Это было прямым нарушением их полномочий.

Чем объяснить такое поведение легатов? Отметим странное стечение обстоятельств.

Император присутствовал на всех заседаниях с 1-го по 11-ое. На 11-ом он заявил, что так как важнейшая часть дела закончена, он на следующие заседания не явится. Но именно на следующем заседании (22 марта) читались принесенные от императора бумаги, в том числе и письмо п. Гонория.

14 апреля (на Пасху) император понизил сумму, платимую в казну при вступлении Папы на кафедру и объявил, что утверждение пап в избрании будет производиться отныне не равенским экзархом, а непосредственно императором.76

Естественно возникает вопрос, не обеспечила ли власть этими милостями молчание легатов?

Но, говорят, легаты подписали решение Собора, а папы утвердили соборные деяния и в течение свыше ста лет анафематствовали Гонория. Проверим эти возражения.

Подпись легатов по отношению к делу Гонория не действительна, ибо, осуждая его, они преступили свое полномочие. Осуждение Гонория совершилось поэтому помимо авторитета апостольского престола, без его согласия, без его ведома.

Папы действительно осуждали Гонория, но осуждения VI Вс. Собора они не подтвердили. Утверждая постановления Вс. Собора, п. Лев II, как увидим, тут же выразил, в чем заключается подлинная вина Гонория, и тем отменил определение Собора о Гонории.

Вот относящиеся сюда документы.

Император послал деяния Собора п. Льву II, преемнику Агафона († 10-I-682). При этом Погонат писал, что собор письменно умолял его отослать осужденных на суд римского епископа (Там же, 266-269). Римскому собору император пишет, что общим голосом (вселенского) собора Макарий и его сторонники отосланы на усмотрение Папы, «вселенского патриарха и вселенского архипастыря» (Там же). Ни та, ни другая грамота не упоминает об осуждении Гонория.

Лев II (682-83) говорит о деле Гонория в трех посланиях:

1) Имп. Константину IV он пишет, что анафематствует «изобретателей нового заблуждения (таких-то), также и Гонория, который не просветил сей апостольской церкви учением апостольского предания, но позволил гнусным предательством опорочить истинную веру» (βεβήλῳ προδοσίᾳ μιανθῆναι παρεχώρησε).

2) Испанским епископам п. Лев пишет о принятии VI Вс. Собора; здесь сказано, что Гонорий «не потушил зачинавшегося пламени еретического догмата..., но – нерадением содействовал (ему)» (Ml 96, 414; Msi 11, 1052).

3) Эрвигию, королю испанскому, он пишет, что такие-то отлучены «и с ними Гонорий римский, который допустил запятнать (maculari consensit) незапятнанное правило апостольского предания, полученное от предшественников» (Ml 96, 419; Msi 11, 1057).

Гонорий нигде здесь не причисляется к изобретателям ереси; Папа порицает его не за личное нарушение предания, а за нерадение, за бездействие власти.

Анафема, произносившаяся папами во время присяги при вступлении на престол,77 гласила: «Анафематствуем изобретателей нового еретического догмата (таких-то) и вместе с тем Гонория, ибо он «поддержал брожение их (еретиков) нечестивых утверждений» (pravis eorum assertionibus fomentum impendit).78 Присяга опять-таки признает действительную вину Гонория, а не приговор Вселенского Собора.

He-католики утверждают, 79 что не только «ересь» Гонория, но и отношение пап к его делу свидетельствует против «папистической» теории: папы считаются безошибочными, а сами-де они мирятся с фактом признания одного из них еретиком.

В действительности никакой непоследовательности в отношении римского престола к п. Гонорию нет. В том самом акте,80 в котором Лев II причисляет Собор 170-ти отцов к пяти предыдущим Вселенским Соборам, Папа дает и определение вины Гонория, – иное, чем данное Собором. Формула обвинения изменена в самом акте утверждения собора; значит, апостольский престол не примирился с фактом осуждения Гонория, как еретика. Папа утвердил постановления VI Собора, но сделал изъятие для его приговора по делу Гонория; он его приговора не принял, не утвердил.

Чрез два столетия п. Адриан II (867-72) упомянул о деле Гонория. Папа говорил о правах римского престола. «Никто из патриархов, ни кто-либо другой, не мог осудить его без предварительного согласия и помимо авторитета первопрестольного святителя» (Msi 16, 126). Только при этом условии приговор над Гонорием мог бы быть действителен. Слова Адриана II опять свидетельствуют, что Рим соборного приговора не признал.

И не только Рим. На Востоке, осужденный Собором Гонорий еще не слывет среди православных за еретика. Не причисляет его к еретикам ни преп. Анастасий синаит, ни И. Дамаскин, ни преп. Феофан († 819), ни св. Николай Мистик (Патр. Конст.). Все они свободны не признавать приговора Собора, ибо вне области веры Вс. Соборы не ограждены от заблуждения и могут быть обмануты и ошибиться.

Еще раз напомним: п. Гонорий обязательного для верующих догматического решения не издавал, – его случай поэтому вне области папской безошибочности.

Действительная вина Гонория хорошо выражена надгробной надписью:

«Не еретик, а еретиков покровитель».81

3. Папа Вигилий

Нам надлежит доказать, что колебания и непоследовательность, проявленные п. Вигилием в суждениях о «трех главах», не касались вероопределений и что уже по одному этому он никаких еретических решений по названному делу постановить не мог. Его ошибки вне области папской безошибочности.

Для этого справимся в «Деяниях Вселенских Соборов», что именно каждый из трех Соборов (III-ий, IV-ый и V-ый) решил относительно каждой из трех «глав» и что определил относительно их авторов (Феодора Мопсуестского, Ивы Едесского и Феодорита Кирского). Затем сопоставим эти решения с суждениями п. Вигилия по тем же вопросам и сделаем вывод.

Чтобы нижеследующие страницы были понятны, надо сперва ознакомиться с нашим очерком V-го Вселенского Собора (см. выше, стр. 186-194).

Дело о трех главах началось еще на III-м Ефесском Вселенского Соборе.

Феодор Мопс., родоначальник несторианских заблуждений, умер в 428 г., за три года до названного собора. Его лжеучения, в частности составленный им символ веры, были собором отвергнуты, но имени его в приговоре против Нестория упомянуто не было; он пользовался большой известностью; в случае его анафематствования, приверженцы его могли бы отделиться от Церкви. Св. Кирилл Алекс. пишет, что «такое благоразумие есть прекрасное и святое дело».

Однако Heстopиaнe использовали благоразумие собора в своих целях. За невозможностью открыто проповедовать ересь Hecтория, они стали опираться на творения Феодора. С годами вокруг его имени завязался сложный узел вероисповедных страстей: одни православные осуждали его за ложные мысли, другие его защищали, ибо монофизиты добивались осуждения таких мест его писаний, которые были в согласии со здравым учением; еретики тоже были, кто за, кто против Феодора. Буря улеглась благодаря разумному спокойствию высших иерархов (св. Кирилла Алекс, св. Прокла Конст., Иоанна Алекс.), которые находили неуместным анафематствовать человека скончавшегося в мире с Церковью.82

IV-ый Вс. Собор (451 г.) Феодора не осуждал. Когда на Соборе было прочтено резкое мнение о некоем епископе (Равуле Едес.). который «дерзнул» анафематствовать Феодора, собор обошел вопрос молчанием. Можно, пожалуй, сделать отсюда вывод, что собор считал, что Феодор умер православным.

Это подлило масло в огонь: евтихиане стали возбуждать общественное мнение против Феодора, добиваясь его осуждения, в надежде тем подорвать авторитет ненавистного им Халкидонского Собора. Плоды их работы сказались чрез сто лет, на Константинопольском Соборе.

V-ый Вс. Собор (553 г.). На 4-м заседании прочтены были выписки из сочинений Феодора; всего подобраны были 71 выписка. Уже по прочтении 27-ой отцы воскликнули: «анафема Феодору и его писаниям...» («Д. Вс. С.» Каз. 1899 г. т. V, стр. 44). Выслушав его символ, отцы сказали: «анафема тому, кто составил сей символ... Анафема Феодору Мопсуестскому... Феодору и писаниям его анафема. Символ этот вместе с его составителем анафематствовал первый ефесский Собор». (Там же, 58).

Решение свое отцы закрепили на 8-м заседании: они сказали: «(мы) анафематствовали (на 4-м заседании) против Феодора, как бы он был в живых и присутствовал» (Там же, 183) и тут же высказались в том смысле, что умерших предавать анафеме можно (Там же, 184, 185, 186). Еще сказали: «анафематствуем... и Феодора, который был епископом Мопсуеста, и его нечестивые сочинения» (187). Наконец, анафема высказана и сочинениям, и человеку в п. 12-м мотивированная решения собора (191).

П. Вигилий. Отношение его к учению Феодора Мопс. неизменно отрицательное. Правда, по прибытии в Константинополь (547 г.), Папа отлучил Патр. Мину за подписание эдикта Юститана 533 года, где предан анафеме также и Феодор с его сочинениями. Но эта мера является не оправданием Феодора, а протестом против вмешательства императора в область церковного учения и против податливости восточных иерархов этому вмешательству. В «юдикате» (548 г.) Папа анафематствует и сочинения, и личность Феодора. В 1-м «конституте» Вигилий приводит 60 изречений Феодора, опровергает каждое из них и анафематствует его нечестивые мнения. Самого его он не анафематствует, ибо ни III-ий Вс. Собор, ни IV-ый, ни св. Кирилл, ни св. Прокл, ни Иоанн ант. его по имени не анафематствовали; к тому же предшественники Вигилия вообще не одобряли отлучения умерших.

Утвердив в ссылке постановления V-го Вселенского Собора, п. Вигилий тем самым предал анафеме также и лично Феодора.

Из изложенного видно, что Вигилий (как и все три Вс. Собора) писания Феодора Мопс. неизменно считал еретическими. В этом вопросе, в вопросе веры, он никогда не колебался. Утвердив постановления V-го Собора, Вигилий вступил в противоречие лишь со своими прежними решениями относительно отлучения личности Феодора. Но это не есть вопрос вероучения: его непоследовательность касалась не виновности Феодора, а степени наказания, которому надлежало подвергнуть виновного. Ошибся Папа в вопросе юридическом, а не в вероисповедном.

Когда Вигилий ошибся в юридическом вопросе? Тогда ли, когда не хотел отлучать Феодора, или когда, совместно с V-м Вселенским Собором, отлучил его?

Нам кажется, что во втором случае. Папа имел веские основания возражать против отлучения:

Во 1-ых. Подобно остальным папам, он всем своим авторитетом поддерживал авторитет прежних Вс. Соборов. При осуждении глав, он настойчиво ограждал неприкосновенность бывших четырех Соборов (Msi 9. 104-105). Отлучение тех, кого два Вс. Собора, разбиравшие дело, не отлучили, до некоторой степени подрывало уважение ко Вселенским Соборам вообще.

Во 2-ых. Вигилий имел особенное основание не поступать наперекор в особенности IV-му Вс. Собору. Подлинная цель, ради которой двор и некоторые члены V-го Собора, тайные монофизиты и оригениты, добивались отлучения авторов трех «глав», и было именно желание принизить IV-ый Собор. Еретикам он был нелюб, как осудивший Евтихия, а имп. Юстиниан был верен заветам византийской государственности: его подданные должны-де быть одного вероисповедания. Он надеялся подачкою монофизитам, привести их к соединению с официальной церковью. Вполне понятно, что Папа, охранитель православия, всемерно стремился, наперекор этим интригам, оградить неприкосновенность Халкидонского Собора.

В 3-х. Против отлучения авторов говорил также авторитет св. Кирилла Алекс. и некоторых других восточных патриархов (см. выше), а равно – нежелание анафематствовать умерших. Апостольский престол неумолим в осуждении лжеучений, но к лжеучителю, как ко всякому грешнику, полон милосердия.

Чтобы довести доказательство нашего положения до конца, надлежало бы дать такую же справку о двух других «главах». Но это было бы слишком длинно. Читатель и так поверит, что наш вывод о милосердном отношении п. Вигилия к личности Феодора Мопс. и о непримиримом его отношении к его сочинениям правилен и в применении к Иве и Феодориту.

Ива, еп. едесский обвинялся за одно свое послание (Маре персу), в котором он резко осуждал св. Кирилла. Разбойничий собор низложил Иву, но IV-ый Вселенский признал его «православным» и вернул ему кафедру. V-ый Собор нашел, что послание Ивы противно всем постановлениям IV-го Собора и изрек против послания анафему. П. Вигилий в «юдикате» анафематствовал послание; в I-м «конституте», на основании тщательного изучения деяний Халкидонского Собора, пришел к выводу, что самого Иву анафематствовать не следует, ибо это задело бы честь названого Собора.

Феодорит Кир. был повинен в том, что обвинял св. Кирилла Алекс. в ереси. Разбойннчий собор и его лишил кафедры. На IV-ом Соборе Феодорит анафемаствовал Нестория и подписал вероопределение Собора; он подписал также послание п. Льва I; Собор признал Феодорита православным; Папа и Собор вернули ему кафедру; умер он в мире с Церковью. V-ый Вс. Собор анафематствовал его сочинения (против Кирилла). П. Вигилий в «юдикате» анафематствует те же его писания; в «конституте» повторяет осуждение лжеучений, но считает, что отлучение его самого было бы оскорблением памяти Халкидонского Собора.

Вникнув в этот перечень фактов, надо придти к следующему заключению:

Если непоследовательность п. Вигилия должна служить доказательством против папской безошибочности, то нет безошибочности и у Вс. Соборов, ибо они в том же вопросе столь же непоследовательны, как и п. Вигилий.

В самом деле: Халкидонский Собор объявляет и Иву, и Феодорита православными и возвращает им кафедры; а следующий Собор (V-ый)... объявляет обоим анафему. Но если ни Папа, ни Вс. Соборы не безошибочны то где же обещанная Спасителем безошибочность Церкви, где святая и непорочная Церковь?

Так обвинение п. Вигилия в ереси заводит греко-российских богословов в тупик. Из него только один выход: ясное различение между определением веры и юридическим вопросом. И папы, и все три Собора неизменно считали «главы» писаниями еретическими; никто вопроса об их православии и не ставил. Вопрос шел о том, надо ли отлучать их авторов или не надо. Тот или иной ответ на него ничуть не изменил бы положения догмата о двух естествах в Иисусе Христе: православное учение осталось бы неизменным и все, что ему противоречит, осталось бы еретичным.

Колебания Вигилия касались того, можно ли анафематствовать тех, кого оправдал Халкидонсюй Собор, не нанося ущерба памяти Вселенского Собора. Это вопрос канонического права, отнюдь не догматический.

Между Вигилием и «крайней левой» V-го Собора шла борьба за достоинство Халкидонского Собора. Аскида хотел его унизить, Вигилий желал оградить от унижения, но не был достаточно тверд пред натиском противников, уступал и впадал в противоречие.

Нельзя не признать, что побуждения Папы были достойны уважения: он был против анафематствования людей, покаявшихся, отрекшихся от своих заблуждении, умерших в мире с Церковью, – против отлучения, которое вовсе не вызывалось необходимостью исповедать истину, так как ересь была уже предана анафеме. А насколько Вигилий был прав, опасаясь отлучения этих лиц, доказали события, последовавшие за V-м Вс. Собором: север Италии, оскорбленный за Халкидонский Собор, отпал в схизму, длившуюся полвека.

И пусть не говорят, что различение между вопросом веры и иными есть «казуистика». Не казуистика, а самая суть.

Вот председатель суда, готовый подписать приговор за политическое убийство; но он против того, чтобы приговор расклеивали по всем стогнам и весям, ибо это только разожгло бы партийные страсти. Обвинять такого председателя в мирволении убийствам значит возводить на него обвинение клеветническое. Это и делают по отношению к п. Вигилию.

Повторяем, выхода нет: либо признайте, что Вигилий ересью не запятнан, что он противоречил самому себе, – а Вселенские Соборы друг другу, – в области, не относящейся к безошибочности Церкви; либо, вместе с протестантами, объявите, что ни папской, ни соборной безошибочности не существует, и что не существует, следовательно, единой, святой Христовой Церкви. Но это было бы полным, открытым отказом от верности Свящ. Преданию: надеемся, что до такого падения богословы Греко-российской церкви никогда не дойдут.83

§ 7. Западный раскол84

Другое возражение против папской безошибочности (и преемственности) усматривают в одновременном существовании двух пап во время так называемого «западного раскола» (1378-1417), когда нельзя было определить, который из них подлинный Папа и который антипапа.

Изложим главнейшие события, относящиеся к этому болезненному периоду в истории Церкви. Потом, на основании их, дадим оценку печальному явлению.

А) События

Своеволие римских феодалов, буйство черни, борьба партий, междоусобицы среди городов и князей Италии, вмешательство германских императоров в церковные дела сделали пребывание пап в Риме в конце XIII века невыносимым. В 1309 г. и. Климент V, родом француз, поселился в Авиньоне. Семь его преемников оставались в этой новой столице. Добровольное изгнание длилось 75 лет и отразилось на авторитете папства отрицательно; папы оказались в зависимости от королей Франции. Глубокие причины раскола лежали не в «авиньонском пленении»; все же оно способствовало расколу: две столицы, две коллегии кардиналов ослабляли понятие единой власти.

В 1376 г. Папа Григориий XI прибыл в Рим с намерением более в Авиньон не возвращаться. Чрез полтора года он скончался (26 марта 1378).

Вечером 7-го апреля площадь и паперть базилики св. Петра были полны возбужденной толпой. Сквозь толпу проходили кардиналы избирать нового Папу. «Мы его хотим римлянина или по меньшей мере итальянца», – угрожающе кричала им толпа. Но большинство кардиналов (10 из 16) еще ранее договорилось избрать итальянца, архиепископа г. Бари, Варфоломея Приньяно. Всю ночь толпа продолжала шуметь и угрожать.

Утром (8-го IV) избрание Приньяно состоялось. Народ не знал, кого избрали, ибо избранный еще не прибыл и не дал согласия. К полудню толпа успокоилась. «Теперь, что наступило спокойствие, сказал один из кардиналов, повторим, избрание архиепископа Барского. Все ли мы еще того же мнения?» Все 13 кардиналов, бывшие налицо, ответили: «да».

Значит, было предварительное соглашение, избрание и переизбрание. Говорить, что выборы состоялись под насилием, и потому не действительны, нет основания. Урбан VI (так назвал себя Варфоломей Приньяно) был законно избранный Папа.

Кардиналы, оставшиеся в Авиньоне (6 чел.), тоже признали Урбана. Император, короли и другие государи были извещены о его избрании, и никто сомнения в его законности не выражал.

Прошло несколько недель и положение изменилось.

Приньяно был избран в силу всеобщего уважения к его личности. Но получив власть, он не выдержал ее искушений. Его самомнение, упрямство, резкость скоро восстановили против него и кардиналов, и римскую знать. Кардиналы захотели избавиться от него и объявили его избрание вынужденным и потому незаконным. Честолюбие довело их до измены: 20-го сентября они в Фонди85 выбрали Папою еп. Роберта Женевского, который принял имя Климента VII.

Так началась мрачная пора раздвоения папской власти, длившаяся 40 лет (1378-1417), повергшая в сомнение и отчаяние столько душ и приведшая Церковь к краю гибели.

Урбан VI предал Климента анафеме (29-XI-1378). Но Климент вел свою линию искусно: послы его, отправленные к разным государям, освещали вопрос по-своему, уверяя, что избрание Урбана было неправильно.86 Мир разделился. Франция (король Карл V) легко склонилась на сторону Климента, предвидя, что он поселится в Авиньоне. Ее примеру последовала Шотландия, Неаполь, Кастилия, Арагон, Наварра, Савойя... Остались верны Урбану имп. Венцеслав, Англия, Скандинавия, Польша и большая часть Италии. В некоторых странах, напр., во Фландрии, долго шла распря за и против признания Урбана.

Разделение проникло глубоко. Где-то преемник ап. Петра должен быть; но где он, в Риме, или в Авиньоне? Даже святые отвечали различно. Для ясновидицы Екатерины Сиенской Урбан – Наместник Христов, Климент – антипапа, «орудие дьявола». Но чудотворец св. Викентий Феррье выскажется чрез несколько лет за Климентова преемника (Бенедикта VIII-го). Люди доброй совести искали ответа на мучительный вопрос, руководясь лишь желанием правды. Другие поддавались в своих суждениях побочным соображениям, от патриотических до самых низменных. Парижский университет, где уже зародилось галликанское настроение, под давлением короля быстро изменяет мнение в пользу Климента; герцог Австрийский (Леопольд III) признает его за... 120000 золотых. Богословы и юристы пишут сочинения кто за Урбана, кто за Климента, и обдумывают способы, как бы прекратить раскол; во всех странах епископы собирают поместные соборы, стараясь установить единство взгляда хотя бы в своей епархии; смена епископа вызывает подчас подчинение его паствы или части ее другому «папе»; раскол проникает даже в среду одного и того же ордена. Раздвоение власти встревожило христианскую совесть; сомнение в истинности видимого главы Церкви поколебало и замутило ясное представление о самой Церкви.

Климент VII поселился в Авиньоне (20 июня 1379 г.). И Папа, и антипапа озаботились окружить себя многочисленными кардиналами.

Урбан сразу назначил 24 кардинала разных национальностей. Но личные недостатки его скоро оттолкнули от него большинство его ставленников. Они замыслили учредить над стариком опеку; Папа жестоко отомстил заговорщикам. В 1389 году (15 окт.) смерть прекратила его одиннадцатилетнее бесславное правление.

Чрез две недели римская коллегия кардиналов избрала ему в преемники архиепископа неаполитанского (Томачелли), принявшего имя Бонифация IX. Это был человек благодушный; он сумел укрепить положение римского епископа, расшатанное предшественником. Но и Климент VII был силен поддержкой Франции и испанского полуострова, своим умением пользоваться политической обстановкой, своей готовностью подчинять духовенство светской власти и бороться против соперника силою французского оружия.

Раскол продолжался. Взаимное отлучение повторилось. К тому времени в парижской Alma mater созрело мнение, что для прекращения раскола необходим отказ обоих соперников от их сана. В первую минуту Климент возмутился предложением университета; потом начал склоняться в пользу этого решения; но скоропостижно умер (16 сент. 1394).

Кардиналам-французам было бы достаточно не выбирать ему преемника и схизма закончилась бы. Но, как и кардиналы в Фонди (1378), они руководились политическими и честолюбивыми побуждениями, а не благом Церкви. Прошло лишь 12 дней, и в Авиньоне был избран Петр де Луна (Бенедикт ХIII), арагонец, бывший профессор канонического права, человек упорной воли.

И опять в Церкви оказалось два «подчинения» (obédiences).

По смерти Климента, де Луна вместе с другими кардиналами заявил в синоде, что лучшее средство дать Церкви мир заключается в отказе будущего Папы и Бонифация от сана. Но став этим «будущим Папой», он тоже не устоял против чар власти. Уже в следующем году блестящее посольство Франции тщетно добивалось от него акта, который подтвердил бы прежний его взгляд. Теперь Бенедикт хотел применить другое средство – свидание с Бонифацием.

В течение нескольких лет Бенедикт упорно отвергал все настояния и короля Франции, и императора. Тогда Карл VI решил взять дело умиротворения Церкви в свои руки. В 1398 г. в Париже состоялось собрание французского духовенства и представителей французских университетов; постановили выйти из подчинения Бенедикту, пока он не вступит на путь отказа (voie de cession). Кардиналы (кроме 5-ти) и большая часть авиньонского двора покинули Бенедикта. Остальные государи последовали примеру Карла VI.

Но Бенедикт продолжал упорствовать, – заперся в авиньонском дворце-замке. После нескольких месяцев осады он дал королю обещание (10 апр. 1399), что в случае, если Бонифаций откажется от тиары, он тоже откажется от власти.

Более 4-х лет прожил Бенедикт в замке, не имея права покинуть его. Посылаются посольства, пишутся ученые трактаты, ведутся переговоры, плетутся и сплетаются интриги, но дело ни на шаг не подвигается. Мирное соглашение между Авиньоном и Римом стало даже менее вероятным, ибо положение Бонифация IX окрепло: новый император, Роберт, признал его единственным законным Папой (1403).

Судьбы Церкви оказались в руках светской власти. Положение стало тягостным для всех. Духовенство страдало под произволом светских властей. Общественное мнение Франции стало склоняться опять в пользу авиньонского пленника.

В 1403 г. Бенедикт бежал из замка. Высшее духовенство Франции, собравшись в Париже, высказалось за необходимость вновь подчиниться Бенедикту. Карл VI утвердил решение. Бенедикт вынужден был обещать, что откажется от тиары, если Бонифаций откажется или умрет. Бонифаций IX скоро умер (1-Х-1404), но Бенедикт тиары не снял.

В Риме избрали итальянца, Иннокентия VII, человека больших знаний и безупречной жизни. Политические осложнения не дали ему возможности сосредоточиться на главном вопросе и он постепенно охладел к нему.

В 1406 г. в Париже Двор созвал новый собор. Решался вопрос, надо ли продолжать подчиняться Бенедикту, не выполнившему условий, под которыми подчинение было обещано.

Долгие и страстные прения собора отразили в себе то затемнение в понятии о Церкви, которое внесли в умы 24 года раскола. Было постановлено: 1) что для прекращения схизмы необходимо созвать Вселенский Собор; 2) что подчинение Бенедикту надо сохранить в области духовной, в вопросах же административных и финансовых – подчинение прекратить. Король постановления утвердил (11-II-1407), но архиеп. Реймский заступился за права Наместника Христова и декрет остался не выполнен.

Пока заседал этот собор, в Риме скончался п. Иннокентий VII (3-XI-1406). Сейчас же (30-XI) избрали 70-тилетнего кардинала Koppapиo, – Григория XII, человека праведной жизни, считавшегося горячим сторонником восстановления церковного единства. Он писал Бенедикту XIII: «Я откажусь от тиары, если вы, со своей стороны сделаете то же».

Казалось, конец схизме близок. Уже избрано место свидания обоих пап (Савона). Но упрямый Бенедикт не желает давать заранее какое-либо торжественное обещание, а Григорий попадает под влияние своих племянников: дела семьи шли плохо и они не желали, чтобы сердобольный дядюшка покинул доходное для них место.

Так свидание и не состоялось.

Во Франции потеряли терпение. Карл VII написал соперникам, что если соглашение не будет достигнуто к Вознесению (1408 г.), то он выйдет из подчинения Бенедикту и займет «нейтральное» положение. Ректор парижского университета торжественно изрезал буллы Бенедикта. В Париже выработали нечто в роде «временного положения об управлений Церковью»... без Папы.

В Италии были нелады между п. Григорием XII и его кардиналами; многие из них присоединились к кардиналам Бенедикта с целью добиться объединения Церкви.

Кардиналы обеих сторон съехались в Ливорно (1408); постановили в случае смерти одного из «пап», заместителя не избирать и предложили созвать собор в Пизе. Но и оба «папы» созвали по собору (римский – в Аквилее, авиньонский – в Перпиньяне). Их соборы оказались малочисленными и бессодержательными.

В действиях кардиналов был элемент бунта. Но все видели пред собой лишь одну цель – добиться единовластия и потому Парижский, Оксфордский и Болонский университеты (главные авторитеты богословской науки), как и отдельные богословы, высказались за участие представителей обоих «подчинений» на соборе в Пизе.

Съехалось более 300 духовных лиц. Собор объявил себя вселенским87 и имеющим право рассудить между обоими «папами». Нерешительный Григорий XII бездействовал; Бенедикт XIII прислал буллу, воспрещающую избирать Папу. Собор осудил «пап» заочно: они объявлены схизматиками, и (без всякого основания) – еретиками, а апостольский престол объявлен не занятым (5-VI-1409). Кардиналы избрали Папою председателя собора, миланского архиепископа Филагри, принявшего имя Александра V-го.

Многие торжествовали, считая, что раскол кончен.

Постановка дела кардиналами была ошибочна не только догматически, но и юридически: если первосвященство обоих соперников было сомнительным, то сомнительно и кардинальство, ими дарованное, а следовательно сомнительна и законность избранного этими кардиналами Александра V-го. Положение лишь ухудшилось: католический мир разделился уже не по двум, а по трем «подчинениям».

Смещение двух «пап», из коих один очевидно был истинным, ясно указывало на неканоничность действий собора. Людей искренних неудачный исход собора побудил к более ревностной работе в целях восстановления единства.

П. Александр V умер чрез 10 месяцев. Кардиналы избрали ему преемников Балтазара Коссу – Иоанна XXIII, человека искусного в делах мира сего, лишенного духовных интересов, и грешной жизни. Он поселился в Болонье; Григорий XII – в Римини.

В 1413 г. в Риме состоялся собор, созванный Иоанном XXIII; он прошел бесследно.

Тогда дело созыва Вселенского Собора взял в свои руки имп. Сигизмунд. П. Иоанн согласился разослать буллу о созыве и отправился, хотя весьма неохотно, в Констанц. Григорий XII отказался прибыть на собор.

Съехалось около 330 епископов. Прибыл император. Все было необычайно торжественно.

В порядок ведения дел были внесены новшества, противоречившие преданию: священникам и мирянам – профессорам богословия дано право голоса; голосование установлено по нациям (Англия, Германия, Италия и Франция). Всем этим хотели ослабить голоса многочисленных итальянцев, сторонников п. Иоанна. Создали вредный, не католический прецедент.

Был пущен в ход анонимный пасквиль, требовавший рассмотрения деятельности п. Иоанна; он испугался и объявил, что согласен отказаться от власти, если оба соперника тоже откажутся от тиары (2-III-1415) и потом тайком выехал из Констанца в Шафхаузен (20-III).

Крайние элементы усмотрели в этом бегстве намерение обмануть собор. Было внесено постановление продолжать заседания, пока раскол не будет устранен. Собор объявил себя вселенским; 6-го апреля (на 5-м заседании) было постановлено, что все верные, – Папа в том числе, – обязаны ему подчинением и что все решения Папы, по выезде его из Констанца, направленный против членов собора, будут считаться недействительными (6 апр.). Кардиналы в этих постановлениях участия не приняли.

Так, под впечатлением событий дня, со страстною поспешностью, менее чем в две недели, впервые было официально выражено учение о превосходстве Собора над Папой. Здесь сыграли свою роль личные и партийные интересы; но главным побуждением было предположение, что иного способа прекратить раскол не существует.

Эти постановления лишены вселенского значения: а) собор был созван «для искоренения нынешней схизмы...», а не для рассмотрения учения о главенстве Папы; б) собор назвал себя вселенским, но два «подчинения» его еще не признавали и ни один из трех «пап» его вселенским еще не признал; в) постановления были вынесены «по нациям» (nationaliter), а не путем всеобщего голосования (conciliariter), и без участия кардиналов; г) постановления против п. Иоанна были приняты в его отсутствие, а легатов своих он не оставил. Без Папы Вселенского Собора не бывает: собрание членов без главы не есть живой организм.

Вселенским Собор стал гораздо позднее, с 41-го заседания (8-XI-1417) по избрании конклавом «несомненного» Папы, Мартина V-го.88

Но на Иоанна XXIII постановления собора повлияли. Он согласился отречься без всяких условий. Тем не менее его вызвали на суд; кончилось заочным осуждением; пленник сам скрепил решение, подписавшись «Balthazar».89

Более достоинства проявил Григорий XII, Папа законно выбранный, преемник законно выбранных пап (Иннокентия, Бонифация, Урбана VI-го). Он отстаивал пред имп. Сигизмундом папские права и в то же время выразил готовность отказаться от власти ради умиротворения Церкви. 4-го июля 1415 г. (на 15-м заседании) была прочтена его булла: он созывал Собор, объявлял его 6удущие постановления действительными и имеющими вселенское значение. Затем его уполномоченный передал акт отречения. Бывший Папа с достоинством подчинился во всем Собору и скончался в 1417 г.

Оставался еще один «папа», Бенедикт XIII, в течение 20-ти лет цепко державшийся за власть. Теперь де Луна жил в Арагонии, оставленный всеми, кроме немногих, «лунатиков». Император отправился уговаривать его. Свидание состоялось (в авг. 1415 г.) в Перпиньяне (Пиринеи). Три месяца длились переговоры: упрямого старца уломать не удалось. Он изрек отлучение против всех государей, которые дерзнули бы выйти из его подчинения. Государи ответили договором (в Нарбонне 13-XII-1415), согласно которому Констанцкому Собору предлагалось пригласить всех прелатов, оставшихся еще верными Бенедикту. Так Собор стал фактически представлять все три «подчинения». 26-IV-1417 г. (на 37-м заседаний) он объявил Бенедикта смещенным за ересь и схизму.90

Теперь кафедра бл. Петра осталась вдовствующей. Можно было приступить к избранию «несомненного» Папы. Избрали Мартина V-го (11-XI-1417). Раскол прекратился.

Велика была радость: «от счастья, пишет один современник, люди едва могли говорить».

В) Оценка

Таковы события этого печального времени. Они подготовлялись издавна. Корни церковных потрясений надо искать в догматической области, и в данном случае мы их найдем, если вспомним, что в Церкви не было еще вполне выработанного и обязательного для всех верующих учения о верховной власти. Были еще положения не выясненные и допускавшие сомнения. Богословы были свободны смотреть на этот вопрос каждый по-своему и широко пользовались этой возможностью.

Еще в первые годы XIV в. Иоанн Парижский († 1304), став в борьбе Филиппа Красивого с п. Бонифацием VIII на сторону своего короля, отрицал светскую власть римского епископа. Скоро Марсилий Падуанский († 1312) будет оспаривать духовную власть Церкви вообще, Папы в частности и даже первенство ап. Петра. Революционные учения Оккама († 1347) и Виклефа († 1387) приучили умы к самым чудовищным богословским утверждениям. Авторы тех времен были мало озабочены обоснованием своих взглядов, а дорожили их новизной и дерзновением. Нелегко было разбираться в хаосе противоречивых суждений: одни отрицали верховную власть Папы, другие считали его каким-то полубогом, которому подчинено все небесное и земное.

Когда богословы и юристы стали пред лицом необычайного факта – пред наличием двух «пап» – мысль, лишенная твердой опоры в обязательном церковном учении о власти Папы, пришла в недоумение. Всем было ясно, что Церковь находится в великой опасности, что необходимо вернуться к единовластию. Но как этого достигнуть?

Предлагали три способа: первый – добровольный отказ обоих «пап» от власти и выбор нового. Этот способ был совместим с признанием папского главенства; но папы не отказывались; а другие два способа посягали на главенство. Один из них – предоставить третейский суд комиссии кардиналов, представителей той и другой стороны; третий способ – решение Вселенского Собора.

Надо во что бы то ни стало восстановить единую власть: для этого все средства казались дозволенными. И вот, люди преданные Церкви, даже первый богослов эпохи Петр д\'Альи (d\'Ailly), пускаются на все хитрости лишь бы доказать, будто в годы исключительной смуты Вселенский Собор имеет право сменить Папу. Одни предлагают собор епископов; другие хотят, чтобы в нем принимали участие и священники; третьи доводят демократизацию до включения в члены собора мирян и додумываются до революционной теории «церковного народа», вершителя судеб Церкви. Впервые отрицается безошибочность Папы. Тот же d\'Ailly отрицал безошибочность Вселенских Соборов. Почти все еретические учения по вопросу о церковном строе и в особенности о папской власти (впоследствии Церковью осужденные) родились или расцвели в эту мрачную эпоху шатания мысли.

Среди этого хаоса понятий и борьбы страстей, что сталось с преемством ап. Петра? Сталось то единственное, что может произойти с обещанием Спасителя: оно осуществилось.

Из двух или трех «пап» один всегда был действительный Папа, преемник бл. Петра. Но как это могло быть, когда исторически все еще не установлено, кто был Папа и кто антипапа,91 и когда сама Церковь этого не определяет? Поясним аналогией.

В глухое сибирское селение пришла бумага, что с установлением зимнего пути прибудет туда священник. Священник прибыл, служил обедни. Чрез неделю приезжает другой, показывает бумаги такие же, как первый, и объявляет первого самозванцем. Кому верить? В селе раскол; одни говеют у одного, другие у другого.

Что сталось со словами Спасителя? Они исполнились: установленное Им на Тайной вечери таинство священства на одном из двух осуществилось и установленное тогда же таинство Евхаристии чрез него совершалось. Все же сомнения, споры, страсти, обман и кощунство, замутившие сельчан – плод человеческой темноты, немощи и греховности.

Если один из «пап» был действительно Папой, то согласно католическому учению, он должен был быть безошибочен? Да; и оно так и было. По «странному стечению обстоятельств» ни одно из 8-ми лиц, носивших тиару за этот период, не дало ex cathedra ложного вероопределения; ни одно, – значит безошибочным было и то лицо, которое было подлинным Папою. Есть разные гипотезы, объясняющие эту «случайность». Но для нас важен самый факт. Это несомненный исторический факт.

Другой догматический вопрос: как действовала власть Папы в той части Церкви, которая подчинялась антипапе?

Не надо преувеличивать значение Западного раскола: догматически это была лишь видимость раскола. Ни та, ни другая сторона не отрицала главенства Папы; по общему правилу все епископы и тут, и там считали себя в общении с преемником ап. Петра и обладали полнотой юрисдикции. Таинства были действительны во всей Церкви. Простой народ не может разбираться в каноническом праве и следует за своим епископом; ответ мирянина за добросовестную ошибку ничтожен: она плод почти непреодолимого неведения.

Часть Церкви, увлеченная своим епископом в добросовестное и чисто практическое заблуждение, отошла от богоустановленных «нормальных» путей воздействия на нее Невидимого Главы. Но Господь не оставил ее своей милостью: Дух дышит, идеже хощет. Святые были и здесь, и там. И это тоже не должно смущать: святость не делает человека безошибочным в решении историко-юридического вопроса. Иные святые (как Викентий Феррье, святая Колетта) признавали сперва авиньонского Папу, потом римского.

Роль субъективного элемента в приближении к истине или отдалении от нее легко пояснить примером нашего воображаемого сибирского села. Беспутный человек, причастившийся у священника потому лишь, что ему обещали целковый ради увеличения его паствы, «суд себе яст и пиет, не рассуждая Тела и Крове Господней»; к благочестивому же старцу, благоговейно отговевшему у лже-священника, в истинность которого он поверил, можно смело применить слова Спасителя о мытаре; он выйдет из церкви «оправданным... более, нежели тот» (Лк 18,14).92

Мы не упомянули об общих политических условиях того времени. Они были печальны и гибельны для Церкви. Непрерывные войны разорили всю Европу. Разбойничьи шайки грабили монастыри, избивали монахов и монахинь; нормальная церковная жизнь на местах стала невозможна. Революционные идеи в Церкви, как всегда, вызвали революционное настроение в области социальной. В Англии, Франции, Богемии... открыто проповедовалась анархия и вооруженные толпы угрожали государственному порядку.93 Вся внешняя обстановка слагалась во вред делу умиротворения Церкви.

Тиары; замки средневековья; заговоры кардиналов; генуэзские галеры, покрытые пурпуром, возящие Папу по портам Лигурии; король Арагонии, покровительствующий «своему» папе; университеты, изрекающие догматические суждения; короли, съезжающиеся на собор в сопутствии тысячи рыцарей; буйная толпа, мнящая себя в праве влиять на избрание Папы; заседания Вселенского Собора, перемежающиеся с рыцарскими турнирами... Как многое из этого ушло в безвозвратное прошлое; и как все это чуждо нам, как все это – «не по-русски». Чуждо и не по-русски по форме. Но если всмотреться, что кроется под чужой формой, то суть окажется злободневною и печально близкою нам русским.

На Западе ли или на Востоке раскол – все единственно: личное честолюбие неизменно участвует в его зарождении и питает его. Не менее трех из тех лиц, которые надели в те годы тиару, (насколько можно судить) были искренно готовы снять ее, если благо Церкви того потребует. Но проходил год – другой, тиара не снималась. Отказаться от власти можно бы еще, но отказаться от нее, когда соперник ее сохранит, это видимо выше человеческих сил. И вот двое «пап» более года съезжаются для свидания и съехаться не могут: сблизившись на один переход,94 они поворачивают обратно... А теперь достаточно бы одной ночи в спальном вагоне, и встреча могла бы состояться...

Раскол не останавливается на первом делении. Авиньонское «подчинение» в свою очередь раздваивается. Позднее, вместо двух «пап» появляются трое. В церквах, не объединенных подчинением единому видимому главе, все большее и большее дробление неизбежно. Мы вернемся к этому «закону» в главе Х-ой (§ 3).

Падение авторитета верховного епископа вызывает ослабление авторитета прочих епископов. Зарождается стремление поставить их единоличную власть в зависимость от соборов. Об этом ложном понимании принципа соборности мы тоже скажем ниже (гл. X, § 1). Появляется вмешательство мирян в церковное управление; на парижских соборах принимает участие не только богословский факультет, но и остальные три. В конечном выводе такое вмешательство приводит к революционной теории о «церковном народе», – о пасомых, направляющих богоустановленных пастырей. Все это, к несчастью, нам очень знакомо.

Отсутствие общепризнанного Папы способствует подчинению Церкви светской власти. Ее судьба в руках самого ничтожного из французских королей, слабоумного Карла VI, и пьяного императора Венцеслава. Это печально, но получение патриаршего посоха из рук султана-магометанина или подчинение большевистской власти не менее печально.

Не подчиняющаяся единому видимому главе Церковь была не в силах провести давно назревшие реформы (по борьбе с симонией, с падением нравов духовенства, по податным вопросам). И потому естественно подготовлялась «реформа» снизу – расчищался путь Лютеру.

Замолк голос, осуждающий ереси, и лжеучение Виклефа († 1384) безпрепятственно ширилось, переродившись в ересь гуситства и подготовляя протестантство.

О том, как необъединенность вокруг одного видимого главы затуманивает представление о единстве и безошибочности Церкви мы говорили выше.

Таковы черты Западного раскола, заставляющие вспомнить о нынешних бедствиях Русской церкви. Но есть черта, резко отличающая те далекие беды от современных, и именно она дала Церкви силу преодолеть испытание. Внимательный читатель вероятно сам заметил эту черту, следя за нашим изложением событий. Все же мы ее сейчас подчеркнем.

Отдельные события этой эпохи, личность высоких иeрархов, хаос во взглядах, людей церковной науки – способны ввести верующего человека в соблазн. «Где же была тогда Святая Церковь?», спрашивает себя встревоженная совесть. «Где обещание Господа, что Он всегда будет с нею?»

Но стоит взглянуть на этот сорокалетний период в его соотношении ко всей двухтысячелетней истории Церкви и смысл его уяснится. Ярко скажется в нем Промысл Божий.

Все фактические данные, все земные законы человеческих обществ предсказывали распадение Церкви. В порядке естества она была обречена на неизбежную гибель. Но она не погибла. Она сохранила единство. Учреждение Богочеловеческое, она избегла естественной участи, ибо судьбы ее лежат в области сверхъестественной.

Лжеучения времен раскола остались заблуждениями частными и чисто официального учения Церкви не замутили.

Из периода упадка Церковь вышла усиленной и окрепшей для борьбы: познав на горьком опыте, в какие дебри может завести отсутствие единой, для всех несомненной власти, Церковь оградила себя на будущее время от этой опасности. Лжеучения о папской власти послужили к выяснению ее истинного содержания: осуждения, вынесенные папами XV века этим лжеучениям,95 подготовили провозглашение «ватиканского догмата», «иже не подвижится». Прошло лишь 20 лет после Констанцского Собора и Восточная церковь на Флорентийском Вселенском Соборе признала главенство Папы. Когда ереси Виклефа, Гуса и их последователей принесли богатый плод протестантства, Церковь на Тридентском Вселенском Соборе (1546-63 г.) оградила истину всесторонним исследованием и осуждением сотен еретических положений. Когда же наступил небывалый по размерам и глубине натиск зла. Церковь явилась главным и почти единственным врагом большевизма.

Что дало Церкви силу преодолеть испытание? Какая мысль руководила людьми, работавшими над спасением тонувшего корабля? Та мысль, которой нет – и которая не может быть – ни в одной церкви, кроме католической – сознание необходимости единого видимого главы, единого бесспорного римского первосвященника. Эта мысль видна в первые годы раскола, напр., в замечательные словах Карла V французского на смертном одре, в писаниях богословов, в речах юристов; она жила в подсознании «пап» и народных масс; она же руководила закончившим раскол Констанцским Собором. Даже лжеучения о папской власти имели в виду осуществление этой самой власти.96 Вера в преемство ап. Петра – вот что спасло Церковь и восстановило ее могущество.

Окидывая оком старческой умудренности собственную жизнь, человек останавливается мыслью на ее темных днях: просветленная совесть подсказывает ему: «В полу сознании я подошел к краю пропасти, не ведая всей глубины ее, и ужаснулся. Твоя десница удержала меня и показала путь, в он же пойду». Так и церковный историк, озаряя печальные годы раскола в их связи со всем ходом развития Церкви, осмысливает их, как тяжкое испытание, допущенное на ее благо. Он ясно видит, что освобождение Церкви из тенет человеческих страстей было осуществлением все тех же слов Спасителя: «Ты еси Петр и на сем камне созижду Церковь Мою и врата адовы не одолеют ей».

Всех возражений против папской безошибочности и перечислить нельзя. Краткие и ясные ответы на многие из них читатель найдет в последней главе книги о. Тышкевича «Учение о Церкви». Там же имеется отдельная глава (7-ая) о соотношении между папами и Вселенскими Соборами; этого вопроса, правда, и мы касались, но в различных местах нашей книги.

Сделаем только одно замечание.

Стоит лишь точно уяснить себе, в какой области католическое учение допускает папскую безошибочность, и огромное большинство возражений отпадет само собой: возражение, которое имеет предметом явления, слова, поступки, учение, события, находящиеся вне весьма узких пределов этой безошибочности, не есть возражение. Все стрелы, направленные вне учения веры и нравственности, провозглашенного, как обязательное для всей Церкви, – в цель не попадают. В частности этим отстраняются все излюбленные возражении, касающиеся личности того или иного Папы.

§ 8. Вывод

(К гл. III, IV и V-ой)

Учение о главенстве Папы построено в нашем изложении на свидетельстве Востока.97 Искусственное устранение текстов западного происхождения не могло не отразиться на полноте и ясности изложения самой доктрины: она вышла бы более округленной, если бы мы воспользовались наследием св. Августина или св. Беллярмина. Но первая наша цель – убедить русского читателя, а для этого восточное происхождение документов гораздо важнее логической полноты построения.

Многие перворазрядные католические труды по церковной истории остались нами не использованы.

Сочинение Hefele могло бы быть чаще положено в основу того или другого §-а; Pastor\'ом мы воспользовались лишь для очерка западного раскола; Hergenrôther\'a, Mourret мы едва коснулись; совсем не коснулись трудов Batifol\'a, Jugie...

Католическая критика будет в праве упрекнуть нас за неполноту работы. Но наши греко-российские оппоненты могут только порадоваться указанному пропуску, ибо из названных трудов, как из неисчерпаемых кладезей, мы могли бы извлечь обильные документальные свидетельства, исторические факты и теоретические доводы в подтверждение наших положений.98

Как бы то ни было, мы постарались, в пределах наших сил, добросовестно подобрать не малое число выписок и исторических фактов. Не скрыли мы и текстов и фактов, которыми некатолики пользуются в своих полемических целях. Правда ничего не боится, ибо знает, что в конечном выводе на все найдет ответ.

Мы полагаем, что совокупность приведенных данных доказывает истинность (православность) католического учения о Папе. «В чистом свидетельстве совести нашей» мы веруем, что Папа преемник верховного апостола, что он видимый глава Единой Церкви Христовой и что в нем средоточие ее безошибочности.

Ибо если не в нем, то в ком же? Ответьте.

Ответ невозможен. Либо смущенное молчание, либо безнадежное: «нигде»! Но если «нигде», то слова Сына Божия не осуществились и Он... обманул человечество!

Вера дар Божий. Всякие доказательства бессильны, если человек не желает подчиниться им. И мы не обольщаем себя чрезмерными надеждами относительно результата нашей работы. Однако усилия наши не бесполезны. Ибо, независимо от вопроса веры, наш серьезный читатель не сможет уже довольствоваться обычным предрассудочным отношением к католичеству.

Серьезный человек, прочтя выписки из восточных отцов, уже не сможет повторять, что главенство ап. Петра измышление Запада.

Серьезный человек, прочитав восточные тексты, признающие преемство пап ап. Петру, уже не станет утверждать, что оно выдумка «папистов».

Серьезный человек, заметив, что ни в одном из этих восточных текстов99 первенствующая роль пап не обосновывается на политическом значении Рима, а всегда связывается с именем ап. Петра, перестанет доверять шаблонному противо-католическому объяснению папского первенства.100

Серьезный человек, увидав из хронологических сопоставлений, что Восток признавал первенство апостольского престола в века полного упадка политического значения Рима, не станет повторять, что главенство пап зиждется на мирском величии этого города. Ведь бессмысленно объяснять явление V-го века событиями XII-го.

Серьезный человек, ознакомившийся с подлинным учением о папской безошибочности, откинет, как ребяческие, ходячие возражения против него. Личная греховность Папы отнюдь не противоречит этому учению; ошибки вне тесной области вероучения тоже не упраздняют безошибочности Верховного учителя; ни одного Папы еретика никогда не существовало; неизвестность, который из двух пап истинный, который – антипапа, на чистоте учения Церкви не отразилась.

Серьезный человек, задумавшийся над поразительным историческим явлением – девятнадцативековым существованием папской власти, – не может не заметить до чего слабы, просто не умны, антикатолические объяснения этого факта.

«Государственное величие Рима»? Но первые два века оно было враждебно папству, а позднее, Константинополь, Ахен, Вена, Мадрид, Париж, каждый в свое время, во много и много раз превышали светское значение Рима.

«Властолюбие пап»? Право, пора бы бросить этот припев; из всех «объяснений» он, пожалуй, самое глупое. Властолюбие бывает у династий, у выборных представителей нации, выражающих ее честолюбивые замыслы; оно может быть у отдельного Папы, как личный его недостаток. Но каким образом может оно быть свойством 268 епископов, разного происхождения, вступающих на престол обычно в старческом возрасте, дающих обычно высокий пример жизни в Боге? Патриархи, отрицающие папское первенство, действительно могут отрицать его из века в век во имя национализма. Но папское «властолюбие», какими национальными соображениями могло оно питаться? Какая была в Риме нация в V-м или Х-м веке? Во имя чего защищать права своей кафедры, идти за них в ссылку, подвергаться побоям, мученической смерти? Только вера в божественное происхождение власти апостольского престола способна побуждать пап отстаивать свое первенство.

«Пережитки средневекового невежества»? Но именно в церковной области средневековье и не было невежественно. Церковь была источником и центром культуры. Свв. Ансельм, Бернард, Доминик, Альберт Великий, Фома Аквинат, Екатерина Сиенская, Франциск Ассизский, Фома Кемпийский, – это не средневековая тьма, а светочи для всех веков.

«Ловкие, хитрые паписты обольстили и заворожили народы, убили свободную мысль, приучили поклоняться Папе, как какому-то полубогу»? Но в числе этих народов находятся и самые передовые, либо значительная доля той или иной передовой национальности. Среди лиц, признавших догмат папского главенства за последние сто лет, значатся блестящие представители своего народа, борцы за права свободной мысли: Ньюман, Маннинг, Иоргенсон, Вл. Соловьев...

Обольстить стомиллионный народ действительно можно, и мы видели – с какой ужасающей быстротой. Но для этого надо сыграть на его низменных страстях, разжечь зависть, алчность, ненависть, разнуздать зверя, в каждом из нас гнездящегося. Чем же «обольщало» католичество, учащее христианским добродетелям, восхваляющее девство, ограждающее нерасторжимость брака, благословляющее его многочадие, защищающее собственность, требующее верности присяге, честного служения отечеству, проповедующее послушание, любовь и милосердие...?

«Народная темнота»? Но главенство Папы, догмат безошибочности исповедует не только малограмотный люд: руководящие католические круги – люди исключительной культуры; надо оказаться среди «сорока бессмертных», чтобы найти другую среду столь высокого культурного уровня.

Серьезный человек не может удовлетвориться такими мелкими объяснениями единственного в истории явления. Вымирали народы, нарождались новые; рушились империи, новые слагались; имена народов, государств исчезали из памяти людской; сменялись культуры; вымирали языки; переселение народов, революции, великие войны сотрясали весь мир; верные отпадали в раскол, тысячи ересей бросались на Петрову скалу, темные силы объединялись против нее... И после всех катастроф, скала недвижима и нравственная мощь апостольского престола все возрастает. Есть над чем задуматься, и задуматься, повторяем, вне вопроса веры. Но пытливый ум, честно ища объяснения историческому чуду, может попутно обрести и клад веры.

А сколько еще других причин человеку верующему задуматься над тем же вопросом!

Те, кто называют себя православными, исповедуют, что Спаситель создал Единую Церковь. Но где она, эта Единая Церковь? «У нас», отвечают они, «это наша православная церковь». Однако, едина ли она? Возможно ли единство общества без объединяющей власти?

Называющие себя православными исповедуют Святую Церковь, веруют в безошибочность ее учения. Но где это безошибочное учение? Ведь бывшая Всероссийская церковь и Церковь Константинопольская (как мы укажем ниже) разнствуют в своих учениях по нескольким догматическим вопросам. Тем более должны придти к разногласию в своем учении те части, на которые распалась Всероссийская церковь.

Где истинная церковь, где правая вера? У «Антония» или у «Евлогия»? Мучительный вопрос. Мучительные споры. Мир исчезает из семьи,... но разрешить вопроса нельзя. Он не разрешим, ибо нет власти, могущей разрешить его, могущей сказать последнее, – никем в мире не отменяемое слово.

«Можно собрать Вселенский Собор...» Предположим... Но уверены ли вы, что ваш Собор придет к одному решению? Тысячу лет люди связывали дело религии с национализмом. Думаете ли вы, что при современном отвратительном расцвете шовинизма и партийных страстей, люди окажутся способны подавить в себе голос крови, подняться до высшего принципа?

«Вы забываете о нашем “соборном начале”, о “церковном народе”». Мы о нем поговорим подробнее ниже. Но вот предо мной фотография: в Москве сносят образа для костра; красноармеец и старушка в платочке выносят образ с паперти. И ничего «сатанинского» нет в их лицах: он славный русский парень, у нее кроткое лицо. Еще год назад он, быть может, тайком ставил, накануне экзамена, свечу пред образом; она, пожалуй, еще месяц назад прикладывалась к иконам... И это – «церковный народ»?! Это он должен безошибочно решать вопросы, без содействия Духа Святого неразрешимые и для епископов, для тех, кому Христос вручил учительскую власть?!

А высказаться за «Антония» или «Евлогия» все-таки приходится. И вот я высказываюсь за митр. Евлогия, потому что за него отец Н., а он почтенный и умный батюшка. Но разве это критерий? Если критерий, то протестантский, а не православный.

Выхода нет... Возможно, что мы внесли тревогу в душу читателя. Но не отчаивайтесь. Ищите и обрящете.

Бывали времена не менее тяжкие. История Церкви – история ересей и расколов: борьбы с ними и одоления их. Не раз страстный в искании веры древний Восток лежал во тьме лжеучений: ереси Ария, Нестория, Евтихия, иконоборцев торжествовали, как большевизм в наше время; патриархи возглавляли их; народы пребывали в соблазне: только редкие исповедники кровью своею свидетельствовали об истине. Поспеши помощью, пишет св. Василий Великий Папе; если замедлишь, не кому будет подать руку, потому что все будут еретиками.101 И помощь приходила всегда оттуда же, – от апостольского престола. Послания римского первосвященника, его анафемы рассеивали мрак. Для людей благой воли сомнения исчезали. Православие торжествовало.

Произнесете ли вы слово «Богородица», скажете ли, что Сын «единосущен» Отцу, повесите ли над кроватью образ, – вы это делаете в силу папского решения... Нет ни одного православного догмата, исповедание которого не было бы связано с апостольским престолом, ибо нет ни одного соборного определения, которое стало бы догматом веры без его утверждения.

И если кто и в наши мучительно тревожные дни хочет стоять на незыблемой почве, жаждет не сомневаться, где Единая Церковь, где безошибочное учение, – пусть освободит свой вечный дух из под гнета национальных предрассудков и пусть свободным разумом и свободной волею, взглянув на скалу Петрову, смиренно – и от всего сердца – повторить со Спасителем: «Ты еси Петр и на семь камне созижду Церковь Мою».

1. H. Dieckmann, «De Ecclesia. Tractat. historico-dogmatici», Friburgi Brisgov., Herder, t. II, 1925 г.; С. Тышкевич, «Учение о Церкви», Париж, 1931, гл 7-9; Spectator «Непогрешимость Папы и его первосвященство», брош. 53 стр., 1931 г.; Wilmers, S. J. «Précis de la Doctrine Catholique», Tours, 1905; Denzinger, «Enchiridion Sumbolorum», ed 16 (ссылки на этот сборник обозначены нами в тексте буквою D). назад

2. «Беседы прав. свящ. c униатским о заблуждениях латинян и униатов – греко-католиков», изд. 2-ое, Срем. Карловцы, Сербск. монаст. тип., 1922 г., стр. 22. «Вот так и было у язычников; когда жрица, именовавшаяся Пифией, садилась на треножник у пещеры, то ей открывались будущие судьбы народа и всего мира». назад

3. Fallere – обманывать, ошибаться. назад

4. При правильном понимании догмата, можно применять и слово «непогрешимость» (подразумевая «учения») id=, ибо корень «грех» дает и такое слово, как «погрешность» = ошибка (напр., типографская); но основное значение корня «грех» – peccatum, а не falla (Corradini, «Lexic. tot. latinitatis» t. II). Перевод «непогрешимость» был бы правилен, если бы по-латыни стояло: «impeccabilitas». назад

5. По вопросу о том, может ли Папа, как частное лицо, держаться еретического взгляда, богословы еще не пришли к одному мнению. Вопрос этот поднимался еще в XI в. назад

6. См. здесь гл. IX. назад

7. Мера эта, конечно, различна: одна для Василия Великого, другая для безграмотного, иная для дикаря, который может найти закон истины, писанный в сердце его. Чем выше запросы ума и духа, тем существеннее для человека безошибочное руководительство Церкви. назад

8. Напр. Ин 20,21; Деян 1,8; Рим 10,14.17. назад

9. Случаи, где проявилась особая роль Петра, изложены в гл. III-ей в § 5, о Деяниях св. Апостолов. назад

10. Напр.: Рим 1,5; 1 Кор 2,10.12.13.16; 3,9; 4,1; 2 Кор 5,18-20; Гал 1,16; 2,7-9; Еф 4,11; 1 Фес 2,13; 4,15; 1 Тим 1,11-12. назад

11. См. св. Игнатия Антиох.: к Филад. 9, 2; к Магн. 6, 2 и 13; к Еф. 3, 2 и 17, 1; св. Иринея; «к ерет.», кн. 3 вступл.; 3, 24, 1; Тертулиан «De prescr. Haeret.» (ссылки у Dieckmann’а op. cit., II, P. 25-26); св. Клим. Алекс., «Стром.» VI, 6 и 7; см Mg 9, 289, 481, 532. назад

12. Здесь говорится об учительстве в смысле права давать решения по вопросам веры. Священник не есть носитель такой власти: его священство происхождения божественного, но его пастырская должность – в отличие от пастырства епископа, – Спасителем не установлена. назад

13. Wilmers, op. cit. pp. 136-151. назад

14. Толкование св. Викентия полезно прочесть тем, кто отрицают догматическое развитие. Кафолично, говорит он, то, что исповедуют всюду, всегда и все; но и он признает, что кафоличным может быть также и то, чему верили не всюду, не всегда и не все. Изложение его толкований см. в соч. «О Ц.», стр. 231-254. назад

15. «Тв. св. И. Злат.», изд. СПБ. Д. Ак., VIII, стр. 599. назад

16. См. выше, стр. 83. назад

17. Или, выражаясь точнее, могло бы породить сбивчивое предположение о безошибочности, предназначенной для личных целей человека, получившего эту благодать. Но Ватиканский Собор не допускает этого предположения. назад

18. Поэтому постановления римских конгрегаций, хотя и утвержденные Папою, безошибочностью не обладают. назад

19. «Против ересей» III, 3, 1; Kirch op. cit., 124. назад

20. «De prescr.», с. 36: «Ista quam felix ecclesia! cui totam doctrinam Apostoli cum sanguine suo profuderunt». Ml 2, 49. назад

21. Св. Ириней, «Adv. haer.», III, 3, 3. Пер. наш. назад

22. Показательно для авторитета рим. епископа, что это сообщает сирийский документ, притом, написанный в Персии, т. е. вне пределов империи. Ссылка у Dieckmann’а (см. прим. на след. стр.). назад

23. Лионские мученики беспокоятся по поводу ереси монтанистов, потому что многие видные члены их церкви асийцы и фригийцы (Duchesne, «Egl. séparées», 2-е ed., p. 140). назад

24. Эта справка о папах первых двух веков заимствована у Dieckmann’а, op. cit., t. I, §§ 523, 526, 527 и 533, где приведены обильные ссылки на первоисточники. назад

25. «Твор. св. Кипр. Карф.», I, 208: «...римляне, которых вера похвалена... апостолом и к которым вероломство не может иметь доступа». Во избежание возражения по поводу слова «вероломство» (perfidia) ссылаемся на толкование текста в «Ц. пред.», 25-26. назад

26. «De sententia Dionisii», 13; Mg 25, 500. «De decretis Nicaenae synodi», n. 26; Mg 25, 461 s. назад

27. S. Cyrille d’Alex., Apologeticus adversus orientales, Mg 76, 343. назад

28. Ep. 69, n. 1; Mg 32, 432. назад

29. «Ancoratus», IX; Mg 43, 33. назад

30. Ml 22, 355: «apud vos solos incorrupta patrum servatur haereditas». Пер. наш. назад

31. Ep. 1, Ml 13, 349: «cujus ante omnes fuit expectanda sententia». Пер. наш. назад

32. S. Ambrosii ep. 42, n. 14, Ml 16, 1128;1124. назад

33. Denzinger, «Enchiridion Sumbolorum», ed 16; 87. назад

34. Innos., ep. 29, n. 1 Ml 20, 583: «ut tota hujus (sedis) auctoritate justa». назад

35. «...antiquae scilicet regulae firmam secuti, quam toto sempre ab orbe mecum nostis esse servatam». Ml 20, 590. Пер. наш. назад

36. Id.: «praesertim quoties fidei ratio ventilatur». Пер. наш. назад

37. Папа пишет св. Кириллу: «С нашей стороны мы должны бы были дать еще некоторые наставления тебе, возлюбленный брат, если бы не видели, что ты во всем имеешь такие же мысли, какие мысли и мы имеем...». Там же, стр. 367. назад

38. Послание написано «на ты», а в нем читается: «Ибо столь великое вы имеете обыкновение быть славными во всем и своими попечениями доставлять опору церквам». назад

39. На 2-м заседании («Д. В. С.», III, 541-542) и в послании п. Льву см. выше гл. IV, § 3; Leonis, ep. 98, c. 1, Ml 54, 952, Denzinger, op. cit., 149. назад

40. Ml 54, 145-147. Пер. наш. назад

41. Sermo III, c. 3, Ml 54, 146 s.: «ut eam neque haeretica unquam corrumpere pravitas, nec pagana potuerit superare perfidia». Пер. наш. назад

42. Leonis I serm. 83, 3. Ml 54, 431: «tanquam aliorum status certior sit futurus, si mens principis victa non fuerit. In Petro ergo omnium fortitudo minitur, et divinae gratiae ita ordinatur auxilium, ut firmitas quae per Christum Pietro tribuitur per Petrum apostolis conferatur». Пер. наш. назад

43. Ml 58, 40: «Persiat enim in successoribus suis haec et eadem apostolicae norma doctrinae, cui Dominus totius curam ovilis injuxit, cui ad finem saeculi minime defuturum...» назад

44. Авторство п. Геллазия под сомнением, в отрицательном случае вышеизложенное свидетельствует о взглядах современников. назад

45. «...in Sede Apostolica citra maculam semper est catholica servata religio». назад

46. «sedes..., in qua est integra et verax Christinae religioniis et perfecta soliditas». назад

47. Французский перевод формулы в D. Th., VII, 1, pp. 164-165, латинский текст там же и у Denzinger’а, op. cit. 171-172. назад

48. Текст найден в Эчмиадзине и обнародован в 1896 г. «Echo d’Or», 1910, pp. 171-172. Иоанн был Патр. с 575 по 593 г. назад

49. Msi 10,920. «...ut hujus auctoritate justa quae fuisset pronunciatio firmaretur, indeque sumerent ceterae Ecclesiae velut de natali suo fonte praedicationis exordium et per diversas totius mundis regiones puritatis incorruptae fidei sacramenta salutis». Пер. наш. назад

50. См. ниже дело п. Гонория. назад

51. Заимствуем русский текст у «Спектатора», op. cit., стр. 47. назад

52. Ep. 136, Ml 119, 954. Приводим перевод по Лебедеву, «Ист. разд. церквей», стр. 95. назад

53. Текст говорит о главенстве римской церкви; само собой понятно, что ее главенство олицетворяется Папой и что потому сказанное о ней относится и к Папе. назад

54. Fraticelli название «3-го ордена» (т. е. мирян) францисканцев, а потом название секты, считавшей, что Рим – Вавилон Апокалипсиса и что истина у них, в ордене св. Франциска; они дошли до отрицания таинств; осуждены п. Иоанном XXII (1316-34). назад

55. Th. Waldensis, Doctrinale fidei, t. I, l. II, c. 47, n. 3. назад

56. Известный богослов; не смешивать со знаменитым инквизитором. назад

57. «...sententiando in judicio cirea ea quae sunt fidei» (слова Торквемады). назад

58. Естественные средства, – напр.: обсуждение на соборе, совещание с кардиналами, научное изучение вопроса; сверхъестественная – молитва, таинства. назад

59. В Католической Церкви было тогда около 1050 епископов; на Соборе участвовало свыше 700 (13 июля присутствовало 601). Пред последним заседанием (18 июля) выяснилось, что 57 были по различным соображениям против провозглашения догмата; из них 55, не желая нарушать единогласия, на заседании 18 июля отсутствовали, а два (из 535) голосовали против, но тут же присоединились к общему мнению (F. Mourret, «Hirst. gén. De I’E.», t. VIII, pp. 540, 571-573). назад

60. «Ц. пред.», 155-159; D’H., II, 196-199; Hefele, 1,2, pp. 863-928. назад

61. Разговор между имп. и п. Либерием см. у Феодорита, «Церк. ист.», кн. II, гл. XIII (Mg 82, 1033). назад

62. «Ц. Пред.», 157. назад

63. Как увидим ниже, Осия подписал явно еретическую формулу, Либерий – такую, которая может быть понимаема двояко. назад

64. Твор. св. Афанасия Великого, «Посл. к монах.», II, 115 («Hist. Arian.», 41; Mg 25, 741). назад

65. «De Synodis», 41; Mg 26. 765. назад

66. «Ист. Ц.», IV, 11; Ml 67, 1140. назад

67. См. Феодорит Кир. «Церк. Ист.», кн. II, гл 15, 16, 17; Созом., кн. IV, 15; «Феоф. Виз. летоп.», Москва, 1890 г., стр. 35. назад

68. Mg 67, 485. назад

69. Еп. Константинопольский. назад

70. Дальнейшее является сокращением сказанного о деле Гонория в «Ц. пред.», где это дело изложено исчерпывающим образом на 56 стр. (217-273). назад

71. За отсутствием томов «Прав. Собес.» За 1867-71 гг., мы вынуждены были брать ссылки на стр. 1-448 VI-го тома «Д. Вс. С.» Каз. издания из вторых рук и потому указываем не с точностью, а от такой-то до такой-то. назад

72. На этом соборе Стефан Дор. изложил подробности борьбы Софрония с Сергием и другими монофелитами. Это третье путешествие Стефана, предпринято было в силу обещания, данного им на горе Голгофе почившему († 640) Софронию. назад

73. Северин (†640). Иоанн IV (642), Феодор I (649), св. Мартин (653), св. Евгений I (657), св. Виталий (672), Адеодат (676) и Домн (678). Иоанн и Феодор – из восточных священников. назад

74. В послании сказано: «Сергий писал Гонорию, будто некоторые вводят две противоборствующие друг другу воли во Христе. На это Папа ответил ему, что Господь наш Иисус Христос Совершенный Бог и совершенный человек, рожденный сверх закона естества, непричастен первородному греху. Посему в человеческом естестве Его, как в Адаме до грехопадения, была только одна природная воля, а не две противные друг другу воли, как в нас, рожденных в Адамовом грехе. В этом смысле (т. е. в нравственном, а не в численном смысле) и сказано нашим предшественником, что во Христе одна воля, ибо Спаситель чужд первородного греха. Он воспринял наше естество, но не воспринял вины греха (culpa criminis). Дабы никто по недоразумению не порицал Гонория, пусть же знают, что он ответил на то, о чем спрашивал помянутый Патриарх. Где рана, туда и прилагается врачевство. Учение же об одной воле есть еретическое учение и ведет к Евтихианскому заблуждению». (Msi 10, 682-683).
Достаточно одного этого послания, чтобы оградить смысл Гонориевых писем от всякого подозрения.назад

75. Это обвинение св. Кирилла в ереси такая же придирка к букве им сказанного, как и монофелитское толкование слов п. Гонория. Кирилл говорил в этом месте только о божественном естестве Христа; Гонорий – только о человеческом. Поэтому каждый и говорит об одной воле. назад

76. Тот же имп. Погонат в 684 г. отменил всякое утверждение избрания Папы. назад

77. Присяга эта введена после VI-го Вс. соб. и продержалась около века («Ц. пред.», 262). назад

78. «Liber diurnus», ed. Rozière, Paris, 1869, № 84, p. 193. назад

79. Напр., Беляев, «Крит. зам.», 185 и след. Опровержение его толкований см. «Ц. пред.», 259-262. назад

80. Письмо Льва II имп. Погонату, см. выше, 308, п. 1. назад

81. Non quidem est haereticus, sed est haereticorum fautor. Было бы точнее сказать: «невольный покровитель». назад

82. Переписка этих иерархов о Феодоре Мопс. См в «Д. Вс. С.», V, 400-404. назад

83. Обвинения в ереси возводятся еще на п. Маркелла (296-304) и Иоанна XXII (1316-34). Но они столь несерьезны, что даже протестанты их прекратили. назад

84. H. Salambier, «Le Grand Schisme d’Occident», 2 ed., Paris, 1900; Seppelt, «Papstgeschichte», 1921, B 2; Pastor, «Histoire des Papes depuis la fin du moyen age»; trad. Raynaud, Paris, 1888, t. I, pp. 105-189. назад

85. Между Римом и Неаполем. назад

86. Так поступили кардиналы Malasset, Aigrefeuille, избравшие Приньяно (Урбана) и даже кард. Cros, – первый, подавший за него голос. назад

87. Никакой Папа его таковым не признал; собор вселенским не считается. назад

88. Hefele-L., VII, 1 p. 571-572. Из прежних постановлений Папа Мартин V утвердил лишь касающиеся веры, – постановленное «in materiis fidei concilialiter». Тем самым отвергнуты постановления, наносившие ущерб папской власти, вынесенные неканонично, – на заседаниях, где голосование шло по нациям и где голосовали также священники и богословы-миряне. Т. обр., под утверждение Мартина V подходят лишь приговоры Собора о еретиках (Гуссе, Иерониме Пражском...). Преемник Мартина, п. Евгений IV, подтвердил решения Собора в подобном же ограничительном смысле. назад

89. Он дожил до избрания Мартина V-го, признал его Папою, был им вновь возведен в кардиналы и скончался в 1419 г. назад

90. Упрямый старик заперся с тремя кардиналами в родовом замке на прибрежной скале и до смерти (29-XI-1422) почитал себя истинным Папою. назад

91. Большинство историков склоняется в пользу римской линии пап (Salambier, pp. 28-30). Действительно, если избрание Урбана VI было правильно, сомнения в законности его преемников (Бонифация IX, Иннокентия VII и Григория XII) быть не может. Изложенные нами подробности его избрания говорят за правильность такового.
Церковь по вопросу о том, кто был Папа, кто антипапа, не высказалась. Отметим, что в официальном ватиканском календаре имена «авиньенцев» Климента VII и Бенедикта XIII отсутствуют.назад

92. Наша параллель между паствами в селе и «подчинениями» западного раскола, конечно, относительна: лже-священник знает, что он обманывает; антипапа мог быть прекрасно убежден, что он подлинный Папа. назад

93. Восстание Ват-Тайлора, анархическая проповедь Бегаров и Валдейцев, войны Гуситов... назад

94. В апр. 1408 Бенедикт XIII – в Специи, Григорий XII в Лукке. назад

95. См. выше, стр. 289. назад

96. Бывали, конечно, и исключения. Иные спрашивали себя, не грех ли стремиться к единству, когда Бог допустил разделение. Не держась всех, установленных Богооткровением вех, рассудок, как и чувство, способен дойти до крайних пределов бессмыслицы. назад

97. Исключение составляет учение о безошибочности римского епископа, где, понятно, пришлось привести мнения также и самих пап. Но и тут чуть ли не важнейшие свидетельства принадлежат святым, почитаемым также и Восточной церковью – Льву Великому, Агафону. назад

98. Особенно близко подходит к нашей теме соч. о. М. Жюжи, «Theologia dogmatica christianorum orientalium»; в I томе имеется «Historia theologiae russicae» (pp. 546-631); в IV-м – «Tractatus de Eccl. secundum doctrinam Graeco-Russorum», где автор разбирает тексты проф. А. Лебедева, В. Болотова, В. Суворова и др. (pp. 398-423). назад

99. До 28-го правила Халкидонского Собора. назад

100. И он сразу поймет действительную цену 28-го правила. назад

101. См. текст выше, стр. 223. назад