Благодарим Господа за наших родителей,
Джерри и Патрисию Кeрк,
Молли Лу Хан
и светлой памяти Фреда Хана
Благодарим за дар жизни и любви
Благодарим Господа за наших детей
Майкла Скотта
Габриэль Кeрк
Ханну Лорейн
Джереми Томаса Уолкера
Вы сделали нас семей, и вы воистину - дары жизни и любви
Это радость – быть вашими матерью и отцом
Скотт:
Я был самым младшим из троих детей, родившихся у Молли Лу и Фреда Хана. Крещеный как пресвитерианец, я рос в формально протестантской семье. В жизни семьи и в моей жизни церковь и религия играли незначительную роль, да и ту скорее в силу социальных причин, чем из сколько-нибудь серьезных убеждений.
Вспоминаю свое последнее посещение нашей семейной церкви. Священник читал проповедь, которая была целиком посвящена его сомнениям относительно непорочного зачатия Иисуса и его физического Воскресения. Я встал и вышел прямо посреди проповеди. Я, помню, что подумал о своей нетвердой вере, но, во всяком случае, я не мог принять того, что человек восстает против тех вещей, в которых он призван наставлять других. Я также удивился, почему этот человек не оставит своего места в пресвитерианской церкви и не пойдет туда, где бы ничто не противоречило его убеждениям? Тогда мне и в голову не могло прийти, что я был свидетелем предзнаменования своей собственной судьбы.
Чем бы я ни занимался, я предавался этому страстно, независимо от того, было оно дурным или праведным. Будучи обычным американским тинэйджером, я утратил какой–либо интерес к церкви и интересовался только мирскими делами. И скоро я попал в большую беду: с ярлыком правонарушителя я предстал перед судом для несовершеннолетних. Приговоренный к годичному заключению по целому ряду обвинений, я с трудом избежал исполнения этого приговора, получив лишь шесть месяцев условно. В отличие от моего лучшего друга Дэйва, я испугался того, куда пошло развитие моей жизни. Я хотел каких-то перемен. Моя жизнь быстро катилась под гору, и я ничего не мог с этим поделать.
Я заметил, что Дэйв был безразличен к вере. Я знал, что он католик, но когда он похвастался тем, что лгал священнику на исповеди, я подумал, что с меня хватит. Хвалиться своим лицемерием! Все, что я мог сказать, было: “Дэйв, я рад, что мне никогда не придется признаваться священнику в своих грехах”. О, как я был недальновиден!
В первый год моего обучения в средней школе Господь привел в мою жизнь студента по имени Джек. Он возглавлял межконфессиональную молодежную христианскую группу, которая называлась “Юная Жизнь”, целью которой была проповедь Евангелия далеким от церкви, погруженным в обычную мирскую жизнь подросткам, таким как я и мои приятели. Джек стал моим хорошим другом, и общение с ним значило для меня очень много. Он участвовал в наших юношеских развлечениях и проводил с нами время после школы, а затем подвозил нас домой в своем микроавтобусе.
Познакомившись со мной, он пригласил меня на собрание “Юной Жизни”. Я вежливо сказал: “Спасибо, не стоит”. Я не собирался посещать какие бы то ни было религиозные собрания, даже если они не были церковными.
Тут Джек упомянул, что там будет девушка по имени Кэти. Он, должно быть, знал, что в то время она была предметом моих усиленных ухаживаний. И я ответил: “Я подумаю”. Затем он стал рассказывать, что на их встрече будет играть один замечательный гитарист из Питтсбурга, парень по имени Уолт. После выступления он останется, чтобы поимпровизировать с теми из местных гитаристов, кому это будет интересно. Как Джеку хорошо было известно, в этом году гитара практически стала для меня религией, вытеснив все прочие увлечения. Теперь я мог, не краснея, объяснить моим друзьям, почему я стал появляться на собраниях “Юной жизни”.
В назначенный день я отправился на собрание. Я пообщался с Кэти, потом я поучаствовал в джем-сешн с Уолтом, который играл на гитаре просто потрясающе. Он даже показал мне несколько интересных приемов. Я был там и на следующей неделе – и на следующей, и на следующей.
Каждую неделю Джек произносил небольшую проповедь, которую он посвящал одному из евангельских эпизодов жизни Иисуса. Затем он обращался к нам с основным призывом Евангелия: мы – грешники, которые нуждаются в спасении, и Христос умер на Кресте за наши грехи. Мы должны принять Его как нашего личного Господа и Спасителя, чтобы нам самим обрести спасение, - и это не происходит само по себе. Я слушал, но это не производило на меня большого впечатления.
Примерно через месяц Джек предложил мне поехать вместе с остальными для участия в молодежном христианском лагере. Я ответил: “Спасибо, но у меня есть на это время другие планы!”. Тогда он сказал мне, что Кэти будет там – все выходные. Это был удачный ход. Все остальные дела тут же отошли на второй план.
Проповедник, проводивший в этом лагере все собрания, представил нам Евангелие простым, но бескомпромиссным образом. В первый же вечер он произнес: “Взгляните на Крест. Если вы по-прежнему относитесь к своим грехам легкомысленно, то вы должны долго и неотрывно взирать на Крест Иисуса.” Он был первым, кто наконец убедил меня, что именно мои грехи пригвоздили Иисуса ко Кресту.
На следующий вечер он обратился к нам со словами: “Если вы относитесь к любви Бога легкомысленно, то опять взгляните на Крест, потому что любовь Божия отдала Христа на распятие за вас”. Прежде любовь Бога представлялась мне чем-то сентиментальным. Но Крест был самой несентиментальной вещью на свете.
Затем проповедник призвал нас отдать свое сердце Христу. Многие из моих товарищей откликнулись на этот призыв, но я удерживал себя. Я чувствовал, что не хочу отдаваться во власть эмоционального порыва. Я выжидал. Если все это истинно сегодня, то оно будет столь же истинно через месяц. И я отправился домой, отложив решение отдать свою жизнь Христу на будущее.
В этом молодежном лагере я приобрел две книги. Однажды вечером, месяц спустя, я взялся за чтение этих книг. Книгу Пола Литтла “Пойми, почему ты веруешь” я прочитал целиком, а книгу Ч. С. Льюиса “Просто христианство” - частично. Тут я нашел ответы на многие вопросы, давно интересовавшие меня, - эволюция, существование Бога, реальность чудес, воскресение Иисуса, достоверность Писаний. Около двух часов ночи я выключил свет и, став на колени, начал молиться: “Господь Иисус, я – грешник. Я верую, что ты умер ради моего спасения. Я хочу прямо сейчас отдать Тебе свою жизнь навеки. Аминь”.
Затем я уснул. Я не слышал ни ангельских хоров, ни трубного гласа, я не ощутил даже особого наплыва эмоций. Все произошло как-то незаметно, - но на следующее утро, когда я увидел эти две книги, я вспомнил о моем решении и произнесенной молитве. Я знал, что что-то изменилось во мне.
Мои друзья также заметили какую-то перемену. Дэйв, мой лучший друг и общепризнанный лидер нашей школьной компании, понял, что я не хочу больше оттягиваться вместе со всеми, как обычно. Он отвел меня в сторону и сказал: “Скотт, не обижайся, но ты как-то не вписываешься в нашу тусовку. Все ребята уверены, что ты наркоман”.
Я ответил: “Дэйв, не сходи с ума, ты же знаешь, что я не наркоман”.
“Мы не знаем, что с тобой произошло, но ты изменился, и с нами тебе больше нечего делать. Счастливо оставаться!”. И мы расстались.
Я был в шоке. Примерно через месяц после моего обращения ко Христу я оказался совсем один. У меня не было ни одного друга в школе. Я чувствовал себя преданным. Я обратился к Богу и сказал: “Господи, я отдал тебе свою жизнь, а ты лишил меня всех моих друзей. Разве это честно?”
В то время я не мог понять, что Бог призывал меня пожертвовать тем, что преграждало мой путь к Нему. Внешние обстоятельства моей жизни менялись медленно и тяжело, но по прошествии двух лет я уже имел несколько подлинных и надежных друзей.
Учась на втором курсе, я ощущал на себе преображающую силу благодати Божией, приведшей к моему обращению. На следующий год действие Святого Духа было еще более мощным, и я ощущал, как он меняет мою жизнь. Благодаря этому во мне появилась постоянная потребность читать Священное Писание. Я с головой погрузился в Слово Божие – безупречный и безошибочный путеводитель нашей христианской жизни, - а также в изучение богословия.
Последние два года средней школы меня занимали только две вещи – игра на гитаре и Священное Писание. Джек и его друг Арт были моими библейскими наставниками. В мой последний школьный год Арт даже приглашал меня на свои семинарские занятия, которые вел доктор Джон Герстнер.
В изучении христианской истории меня особенно взволновали две личности – великие протестантские реформаторы Мартин Лютер и Джон Кальвин, которым и Джек, и Арт всегда уделяли много внимания. На меня произвело особое впечатление то, как Мартин Лютер, – как я это понял тогда, - заново открыл миру Евангелие, полностью порвав с католической церковью. И я начал жадно поглощать его труды.
Результатом этого стали очень сильные антикатолические настроения. И они были для меня настолько важны, что на курсе английского языка, который я изучал в мой последний школьный год под руководством мисс Дэнглер, я выбрал темой курсовой работы учение Лютера. Я чувствовал в себе особую миссию – наставлять заблудших католиков, помогая им освободиться от небиблейских представлений о том, что наша праведность есть плод наших собственных усилий и заслуг. Лютер убедил меня в том, что католики “зарабатывают” себе спасение, опираясь на собственные усилия и на собственную праведность, тогда как Библия говорит о том, что мы спасаемся одною лишь верой – sola fide.
В одной из проповедей Лютер сказал, что он мог совершить прелюбодеяние сто раз в день, но вера его была бы неколебимым оправданием перед Богом. Конечно же, это было сказано лишь для подчеркивания основной мысли проповеди, но это само по себе произвело на меня большое впечатление. И я рассказывал об этом многим моим католическим друзьям.
Будем честны до конца. Отвержение католического законничества имеет свои веские аргументы. Если Святые Дары католиков – не то же, что сам Господь, если облатка – не есть само тело Христово (а я был уверен тогда, что католические представления о пресуществлении Святых Даров ошибочны), то поклонение им, которое есть сущность католической евхаристии, - действительно идолослужение, нарушение заповеди Божией. Я был полностью уверен в этом и использовал каждую возможность, чтобы поделиться своими мыслями с другими. Мои горячие антикатолические убеждения были продолжением моей христианской ревности, и я искренне стремился помочь католикам стать истинными христианами. Я помнил, как еще до моего обращения я удивлялся тому, как мои друзья-католики могли дать мне сто очков вперед в выпивке и ругани, и теперь я знал, насколько эти несчастные нуждаются в моей помощи.
В то время моей девушкой была одна католичка. Я дал ей почитать книгу, считающуюся библией антикатолицизма, - которая, как я теперь убежден, полна предрассудков, искажений и прямой клеветы на Церковь. Это “Римский Католицизм” Лорен Бeттнер. Моя подруга прочитала книгу и послала мне записку с благодарностью, где сообщала, что никогда больше не пойдет на мессу. Позже я раздавал эту книгу многим моим друзьям. Я благодарил Бога за то, что Он поставил меня на это служение, - я был искренен и слеп.
Бабушка Хан была единственной католичкой в обеих половинках моей семьи. Она была человеком тихой, смиренной и святой души. Поскольку я был единственным, кто в нашей семье “увлекался религией”, мой отец после смерти бабушки передал мне ее религиозные дневниковые записи. Я смотрел на них с отвращением, граничившим с ужасом. Я своими руками разорвал ее четки, произнося: “Боже, освободи ее от сковавших цепей католицизма”. Я порвал ее молитвенные книги и выбросил их, молясь о том, чтобы бремя этих абсурдных суеверий не владело более ее душой. Я был наставлен в том, что все это – излишний и ненужный багаж, накопленный, выдуманный человечеством, чтобы усложнить и запутать спасающую простоту Евангелия. (Теперь я стыжусь всего этого, но рассказываю об этом для того, чтобы показать, как глубоки и искренни могут быть антикатолические предубеждения христиан-протестантов.) Мой антикатолицизм не был бессознательным, - это был плод продуманных и сформировавшихся убеждений.
Один случай еще больше усилил эти взгляды. В самом конце моего последнего года обучения в средней школе я, направляясь как-то раз на репетицию, проходил мимо дома моего бывшего лучшего друга – Дэйва. Я заметил свет в его окне и подумал, что должен повидаться с ним хотя бы раз, прежде чем окончу школу и уеду учиться в колледж. В течение последних двух лет я его почти не видел.
Я позвонил и услышал голос его матери, которая пригласила меня войти. Я думаю, что она, вероятно, знала о моих религиозных интересах, - настолько приветливо зазвучал ее голос. Когда я вошел, я увидел Дэйва, спускающегося по лестнице и надевающего пальто. Увидев меня, он остановился как вкопанный: “Скотт!?”
- Дэйв?
- Поднимайся ко мне.
Сначала мы оба чувствовали себя неловко. Но потом начали говорить о том, о сем; время текло, а мы все говорили и говорили… Мы хохотали и общались совсем как прежде. Визит, который должен был занять не более пятнадцати минут, длился более двух часов, а я не замечал времени. Я совершенно забыл о своей репетиции. С сожалением осознав это, я тут же сказал: “Погоди. Ты вроде одевал пальто. Я, наверно, отвлек тебя, – у тебя были какие-то планы”.
Внезапно выражение его лица изменилось.
- Почему ты вдруг зашел сегодня?
- Просто чтобы попрощаться и пожелать успехов.
- Но почему именно сегодня?
- Да я и сам не знаю. Слушай-ка, ты наверно пропустил из-за меня что-то важное?
Юноша атлетического телосложения, обычно весельчак и балагур, Дэйв впервые предстал передо мной сломленным человеком с дрожащим голосом. “Когда ты пришел, я собирался идти…” Он полез в карман и достал оттуда восемь футов веревки с петлей на конце. “Я решил покончить с собой. Сегодня днем я уже влез на дерево в старом яблоневом саду, и когда все уже было готово, я увидел, как две маленькие девочки проходят мимо. И я подумал – моя жизнь кончена, но к чему мне калечить их жизни? Так что я решил сделать все это вечером, когда стемнеет. И вот я как раз направлялся туда.”
Он начал плакать и попросил меня молиться за него. Мы обнялись, и я за него помолился. Направляясь к выходу, я заметил распятие, висевшее на стене у выхода. И я подумал: “Как жаль, что он никогда не слышал Евангелия”. Выходя из его дома, я посмотрел на звезды и обратился к Богу: “Господи, я не знал о том, что он собирается сделать, но Ты знал об этом. Если Ты используешь таких как я, чтобы помочь ребятам подобным Дэйву… - то я перед Тобою. Позволь мне еще более служить Тебе – особенно для помощи католикам”.
Кимберли:
Накануне рождества 1957 года мой отец получил радостное известие о рождении своего первого ребенка: Кимберли Лорен. Он был в восторге, как и моя мама, столь порадовавшая его сердце.
С того самого момента, как мои родители, Джерри и Патришия Клрк, узнали о зачатии, они окружили меня своими молитвами. Они вскормили меня Словом Божием вместе с моими младенческими кашками, пюре и кукурузными хлопьями. Они крестили меня ребенком и с самого начала жизни наставляли меня в вере. Будучи всегда добрым примером, они сами неустанно возрастали в изучении Писания и в вере. И самым твердым основанием для моей веры была любовь друг к другу и Господу. Могло ли быть более ценное наследство! Вместе с псалмопевцами: “Милости Твои, Господи, будут петь вечно, в род и род возвещать истину Твою устами моими” (Псалом 88:2).
Любя моих родителей, я любила и Бога, которого любили они. Веря моим родителям, я верила и в Бога, в которого веровали они, - что Он сотворил все то, во что они веровали. Я верила в то, что все в Библии – истина, потому что они считали это истиной. Но для каждого человека настает однажды момент, когда он должен решить для себя – желает ли он признать Иисуса главой и Владыкой своей собственной жизни.
Однажды, когда я училась в седьмом классе, у меня появилась возможность обрести собственную веру. Я выросла в христианской семье и была типичным “послушным” ребенком, который не совершает больших “внешних” грехов, а грешит больше лишь в мыслях и в отношении к людям. Это были скорее грехи от невнимательности, чем от греховных намерений. Но в тот день я очень глубоко осознала, как много я делаю недостойного в очах Божьих, и мое сердце пылало, когда я слушала проповедь доктора Ллойда Огилви.
Я слушала в тот день Евангелие так, что оно проникло в глубину сердца: Бог любит меня, и хочет, чтобы я жила с Ним и для Него, но мои грехи отделяют меня от Него, и я нуждаюсь в Божием прощении, чтобы соединить свою жизнь с Господом. Ради этого пришел Иисус. Я должна признать свою потребность в прощении. Я должна просить о том, чтобы мои грехи были прощены. Я должна произнести: “Иисус, стань моим Спасителем”. Я должна сказать ему: “Я хочу, чтобы Ты стал Владыкой жизни моей. Иисус, стань моим Господом”. Я уже не держалась за руки моих родителей и нуждалась в том, чтобы меня крепко взял за руки мой небесный Отец.
Едва проповедник закончил свой призыв к покаянию, как я уже сбегала по ступенькам и направлялась по проходу в центр, к кафедре со словами: “Да, Иисус. Я нуждаюсь в Тебе. Я хочу, чтобы Ты стал Господом и Владыкой моей жизни”
Псалом 50:3 говорит: “Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих, и сгладь беззакония мои”. Это было моей молитвой.
Этот опыт погрузил меня в совершенно новые отношения с Господом. Никогда прежде я так не нуждалась в учении и наставлении в вере. У меня появилось желание поститься – не по чьему-то убеждению, но из-за моей потребности в Боге. Я алкала Слова Божия, мне хотелось его читать, изучать, запоминать. Я с нетерпением ожидала конфирмации, которая должна была произойти в том году, не только, чтобы войти в число взрослых членов моей церкви, но и чтобы участвовать в хлебопреломлении. Участие в трапезе Господней мне казалось подобным домашнему ужину, когда после всех тревог и волнений дня ты окружен материнской любовью и заботой. Все члены семьи делились в эти моменты своей радостью друг с другом. Это был праздник любви, красоты и благодати. В то время мне и в голову не могло прийти, что это было скорее подготовкой моего сердца к принятию евхаристии, чем к пресвитерианскому хлебопреломлению.
Я искала все возможности жить жизнью веры: непрестанно свидетельствовать о Господе, всегда класть Библию поверх всех моих книг, чтобы любой мог взять ее почитать. Я стремилась к тому, чтобы сами собой возникали беседы о вере (что и происходило на самом деле). Я активно участвовала в создании молитвенных групп, которые собирались в школе перед занятиями.
Порой я была навязчива. Новообращенные часто бывают такими, но порой они приносят гораздо больше плодов, чем те, кто благоразумен и уравновешен в своей вере. Я возрастала в любви: открывая себя любви Божией и любя Бога, ища новых путей, свершений дел веры и в отношениях с моими братьями и сестрами во Христе. Все мои годы в средней школе были наполнены христианской деятельностью: я вела библейскую группу, проповедовала неверующим, пела в христианской молодежной группе, которая называлась “Юность”, участвуя в богослужениях, в местных церквах, в летних христианских походах и лагерях. Все это укрепляло меня в моей христианской жизни и служении.
В школе случались трудные, но вдохновляющие битвы, когда я беседовала о вере с моими одноклассниками и учителями, отвечая на их критику и резкие замечания. Приходя домой, я обретала поддержку своих родителей, которые укрепляли меня своим христианским наставлением и примером. Я была в полной мере отражением своего имени – “Кимберли”, которое по-кельтски означит “девушка-воин”. И, по правде говоря, я охотно принимала любой вызов и вдохновенно бросалась в битву. Интересно, думала я, неужели эти словесные битвы продолжатся и в христианском колледже?