На протяжении многих столетий самобытная культура Китая развивалась в замкнутом изолированном пространстве. Этому во многом способствовало само географическое положение страны, отгороженной от остального мира пустынями, горами, океаном, а в последствие и знаменитой Великой стеной. Иноземное культурное влияние было минимальным, и все, что приходило в Поднебесную извне, как правило, воспринималось китайцами с недоверием и подозрительностью.
Укоренившийся в веках консерватизм породил в народе ощущение полной самодостаточности, в том числе и в религиозном плане. И если, например, буддизм со своим гибким вероучением и размытой догматикой смог почти безболезненно влиться в систему китайского религиозного синкретизма, то проповедникам Евангелия, для которых путь синкретизации был изначально неприемлем, пришлось столкнуться со множеством проблем, связанных с особенностями менталитета народов Китая.
Существует предание, что христианство проповедовал в Китае еще Апостол Фома. Однако рассказ этот скорее нужно отнести к разряду легенд. На сегодняшний день не найдено документов или каких-либо других доказательств, указывающих на присутствие св. Фомы или вообще христианских общин на территории Китая в первые века нашей эры. И тем более не приходится говорить о влиянии христианства на китайскую культуру того периода.
Документально подтвержденное знакомство Китая с Благой Вестью относится к VII веку, времени правления династии Тан (618 – 907). Этот период вообще характеризовался открытостью и небывалой для Китая широтой культурных контактов. В VII в. в Поднебесную проникают также зороастризм, манихейство и ислам. Первыми же прибывшими в Китай христианами были несториане. Сразу оговоримся, что хотя несторианство было осуждено Церковью как ересь еще в начале V в., именно с несторианских миссионеров мы начнем отсчитывать историю христианства в Китае. Во-первых, следует принять во внимание уникальность их опыта, а именно – попытки адоптировать христианское учение к культуре страны, духовные традиции которой столь резко отличались от западных. Во-вторых, заметим, что на фоне всех языковых и культурно-богословских проблем проповеди новой религии христологический вопрос, ставший камнем преткновения несторианского заблуждения 1, был практически незаметен.
В 635 году небольшая группа несторианских миссионеров во главе с епископом Алобэнем (в китайской транскрипции) прибыла из Персии в Чаннань, в то время – столицу империи. Проповедники были радушно приняты при императорском дворе, и им было поручено перевести несторианские тексты для дворцовой библиотеки. В китайском языке их учение получило название цзинцзяо, что можно перевести как "сияющая религия". Существует несколько версий происхождения этого названия, однако о том, какой смысл в него действительно вкладывался, сейчас можно только догадываться.
Остается пока открытым и другой вопрос: что имело большее влияние – учение новых проповедников на китайскую культуру, или наоборот. Действительно, изучение переводческого наследия Алобэня, его спутников и последователей не дает возможности прийти к однозначному выводу. Так, наиболее ранние тексты, содержащие основы вероучения и пересказы евангельских сюжетов, настолько насыщены буддийской терминологией, что в некоторых из них оригинал узнается с огромным трудом и лишь общий контекст произведений указывает на то, что они принадлежат перу христианского автора. Нельзя, с другой стороны, не отметить, что одной из причин этого могло стать слабое знание местного языка. Даже транслитерации имен собственных и некоторых понятий были явно скороспелыми, так как смысловой оттенок, накладываемый используемыми иероглифами, был не вполне корректен. Не только буддийская философия, но и конфуцианская социально-этическая идеология прослеживается в китайских текстах, созданных несторианами. Например, обращает на себя внимание указание на "три дела": служение Богу, служение правителю и служение родителям. Не трудно заметить, что такая компоновка ни разу не встречается ни в законе Моисеевом, ни в Евангелии, однако, вместе с тем, она, несомненно, отражает социальную традицию конфуцианства. Не менее странно для христианского текста звучит замечание, что необходимо служить земным властям, потому что они являются "божественными порождениями", а также ряд других подобных высказываний.
Вообще, изучение несторианских текстов дает богатый материал для оценки начала и развития христианской проповеди в Китае и ее трансформации от пробуддийской к продаосской 2. Однако наиболее полный хронологический материал содержит найденная в 1625 году в пригороде Сиани каменная стела. Она датирована 781 годом и открывается заголовком "Памятник распространения сияющей религии из Дацинь в Китае".
В 638 г. император Тайцзун впервые в истории Китая издает указ о веротерпимости, которой отныне могли пользоваться несториане. Указ гласит, что "не существует дао с постоянным именем, не существует мудреца с постоянным обликом" и оценивает религию несториан как "благоприятную для вещей и людей", позволяя ей действовать в Поднебесной. Император также дает распоряжение о строительстве в столице монастыря с двадцатью одним монахом. В последующем "сияющие" несторианские монастыри появляются во всех округах, которых тогда в Китае было около четырехсот. Сам епископ Алобэнь получает титулы "хранителя царства" и "властителя великого закона". Его Церковь продолжает успешно развиваться даже при усилившихся в конце VII века нападках со стороны буддистов и конфуцианских книжников. VIII век – эпоха расцвета несторианской общины в Китае. Ко времени воздвижения стелы учение пользуется полной поддержкой правителя и вельмож.
Период благоденствия для несториан заканчивается также неожиданно, как и начался. В 845 г. император Уцзун издает указ о роспуске несторианских монастырей (как, впрочем, буддийских и даосских). Не стремившаяся закрепиться в народе, но более рассчитывавшая на поддержку двора, Несторианская церковь рассеивается.
Первыми известными католическими миссионерами, прибывшими в Китай, стали члены Ордена Братьев Меньших. В 1234 г. францисканец Джованни де Монтекорвино основывает первую католическую миссию в Пекине. В китайском языке религия получает название еливэнь. Однако миссионерской активности молодого ордена францисканцев не дает развернуться во всю мощь следующее обстоятельство. В 1242 г. монгольский хан Батый предпринимает Великий поход на Запад. Дойдя до самой Венгрии, он приводит в ужас всех европейских королей. С другой стороны, христианские правители в союзе с монголами видят единственную и последнюю возможность защитить от натиска мусульман завоевания крестоносцев на Ближнем Востоке. Важнейшую дипломатическую миссию возлагают на тех же францисканцев, лучших из них, способных силой слова привлечь на сторону европейцев или даже обратить в христианство кого-нибудь из Чингизидов. В 1245 г. Папа Иннокентий IV отправляет посольство во главе с Джованни дель Плано-Карпини к Гуюк-хану. В 1247 г. Гильом Рубрук с собратьями по ордену по поручению Людовика IX едет в стан Сартака и далее – к Батыю и самому Менгу-хану. Таким образом, усилия францисканцев были направлены преимущественно в дипломатическое русло.
Тем не менее, в Китае деятельность миссионеров начинает приносить первые плоды, и к концу века в Поднебесной насчитывается уже около 30 тысяч католиков. Вместе с тем, процесс христианизации коренного населения идет очень тяжело и до второй половины XVI века остается весьма статичным.
Новый импульс в развитии католичества в Китае связан с деятельностью Общества Иисуса. В 1579 г. известный иезуит Алессандро Валиньяно основывает миссию ордена в стране. Вскоре туда же отправляется итальянец Маттео Риччи, ставший центральной фигурой в развитии китайского христианства той эпохи. В 1601 г. он попадает в Пекин и становится другом Сюй Гуанци, министра церемоний при императоре Шень Цзуне. Деятельность иезуитов не ограничивалась собственно христианской проповедью. Среди миссионеров был целый ряд крупных ученых, которые занялись научно-исследовательской работой. Они также знакомили китайцев с достижениями европейской цивилизации. Нельзя недооценивать и их влияние на внешнюю и внутреннюю политику Китая. Благодаря поддержке иезуитов, в том числе организации военных частей по новейшим европейским образцам, мандат управления Поднебесной перешел к династии Цин (1644 – 1911). Авторитет членов ордена при цинском дворе позволил и другим католическим миссионерам в течение столетия беспрепятственно работать на всей территории Китая, включая Тайвань. Однако милость Сынов Неба 3 со временем сменяется подозрительностью. Активность и "вездесущность" европейских проповедников начинает вызывать недовольство как в правительстве, так и среди народных масс. В 1784 г. деятельность Общества Иисуса в Китае официально запрещают, что, тем не менее, не мешает ему работать на полулегальной основе. В конце века гонения на католиков усиливаются, но глубоко пущенные корни, героизм священников и мирян, а также поддержка со стороны западных держав помогли Церкви в Китае не только сохранить влияние, но и продолжать развиваться.
Нельзя не вспомнить и о Русской Православной Церкви, чьи первые контакты с Китаем относятся к концу XVII века. В 1683 г. в Сибири, на территориях, за которые в то время велся спор между Китаем и Россией была захвачена в плен группа землепроходцев из русской крепости Албазин. Пленники, доставленные в Пекин, были зачислены в гвардию императора, и им была выделена для охраны часть городской стены. Новым подданным империи разрешили совершать свой религиозный культ и, более того, отдали для проведения служб один из буддийских храмов. Число его прихожан возросло, когда в том же году крепость Албазин сдалась китайцам и некоторые из казаков поступили на службу к китайскому императору. Не занимаясь активной миссионерской деятельностью, православные, вместе с тем, не препятствовали приобщению коренного населения к христианской культуре. Известно, что уже в 1692 году несколько китайцев, в том числе один мандарин, приняли крещение в русском православии.
Заинтересованный в распространении русского православия в Китае, Петр I вскоре направил делегацию в Пекин. Китайское правительство со своей стороны восприняло новых миссионеров как своих государственных служащих, обязанных обеспечивать духовное окормление состоящих на службе в императорской гвардии православных. На таком положении все православные священники в Китае находились до середины XVIII века. Кроме непосредственно проповеднической деятельности, они также внесли немалый вклад в изучение этнографии Китая, а также в перевод на китайский язык Священного Писания и богослужебных текстов.
В середине XIX в. Китай терпит два поражения подряд в войне с Англией и Францией (в т. н. Первой и Второй Опиумных войнах). Цинское правительство было вынуждено подписать серию договоров, дающих Франции, Великобритании, а также США огромную свободу действий на территории страны. Вместе с торговцами и военными в Китай устремляются христианские проповедники из Европы и Америки, преимущественно протестанты. Силами христианских общин, поддерживаемых и финансируемых Западом, в Поднебесной строятся церкви, создаются приюты, образовательные и медицинские учреждения. Однако происходит это на фоне все более усиливающейся конфронтации "западников" и тех, кто стремился по мере возможности сохранить самобытность китайской культуры. Среди протестантов и католиков очевидно преобладали первые. Христианство нередко воспринималось ими как один из элементов прогресса. Следует также отметить, что ведущие роли в христианских общинах принадлежали почти исключительно иностранцам и, если прибавить к этому нередкие злоупотребления церковных лидеров, вполне понятно, что на фоне зарождавшегося национально-освободительного движения отношение основной массы населения к христианству постепенно ухудшалось. На рубеже XIX – XX веков происходит восстание Ихэтуаней, известное в истории как "боксерское восстание". Это движение, организованное одним из тайных обществ, стремилось "очистить" Китай от иностранного засилья. Не удивительно, что гонениям подверглись и христианские церкви. При этом этническим китайцам "боксеры" оставляли выбор: отречься от Христа или умереть. Этот период дал огромное количество мучеников – священников и мирян, как иностранцев, так и коренных жителей.
Дальнейшие события: Синьхайская революция, буржуазно-демократическая революция 1925 года, война с Японией и гражданская война – отводят национально-религиозные проблемы на второй план. Китай все больше интегрируется в мировую историю и культуру. Новую жизнь получает христианство, которое обрело равноправие с другими религиями после падения официальной конфуцианско-даосско-буддийской идеологии. Во время японской агрессии принадлежность к католикам или протестантам становится даже неким символом оппозиционности по отношению к оккупантам. Активно пополняются и ряды православных, преимущественно за счет иммигрантов из России, спасавшихся от большевистского террора.
Картина религиозной жизни Китая начинает радикально меняться с 1 октября 1949 года, когда в стране происходит государственный переворот, в результате которого у руля власти оказывается коммунистическая партия. Религии как таковой не было места в "светлом будущем", к строительству которого приступило новое китайское правительство. Тем более это касалось католиков и протестантов, которых сплошь и рядом подозревали в шпионаже и пособничестве иностранным агрессорам. Однако, с другой стороны, христианские общины в Китае уже достигли того уровня развития, когда их быстрая ликвидация была бы просто невозможна, да и нецелесообразна. Вместо этого правительство Мао Цзэдуна стало проводить политику примирения с религиозными организациями, одновременно пытаясь поставить их под контроль партии.
В апреле 1950 года один из государственных руководителей Чжоу Эньлай заверил верующих, что их интересы будут защищены, но в то же время заметил, что не допустит присутствия среди них "империалистических шпионов". В последующих встречах с представителями христианских конфессий он потребовал от них разрыва всех организационных связей с зарубежными центрами и выработал для них принцип "трёх само-" (кит.: саньцзы) – самоуправление, самообеспечение и самостоятельное ведение проповеди. Для католиков это означало разрыв со Св. Престолом.
Уже в ноябре несколько сотен верующих из провинции Сычуань, возглавляемые одним из китайских священников, приняли "Декларацию о самостоятельности и обновлении Католической Церкви". Вскоре подобные документы появились и в других провинциях. Одновременно усиливаются гонения на приюты, миссионерские и другие католические организации, продолжающие общение с Римом. В 1957 году правительством санкционируется создание так называемой "Патриотической Китайской Католической Церкви". Однако большая часть китайских католиков отвергла сотрудничество с коммунистами и ушла в подполье.
Активно за идею обновления взялись протестанты. За несколько лет оформилась совершенно самостоятельная структура протестантских церквей, над которыми был установлен жесткий партийно-государственный контроль. В 1957 г. автономию получила и Православная Церковь Китая.
После "культурной революции" (1967 – 1978), когда все без исключения религии подверглись жесточайшим гонениям, церковные структуры пришлось восстанавливать практически с нуля. Сегодня христиане в Китае могут свободно исповедовать свою веру, но лишь при условии полной поддержки курса коммунистической партии и правительства Китая. Поэтому католики, сохранившие верность Св. Престолу (а их в Китае около 10 млн. против 4 млн. "католиков-патриотов"), до сих пор подвергаются репрессиям: арестовываются священники и миряне, закрываются их импровизированные домовые церкви. Правительство КНР постоянно обвиняет Ватикан в связях с "преступным режимом" Тайваня и, главным образом, во вмешательстве во внутренние дела Китая. Даже канонизация в 2001 г. китайских мучеников, погибших в Китае в период с 1648 по 1930 гг., была названа МИДом КНР "оскорбительной". От лица "правительства, народа и Католической Церкви Китая" был выражен решительный протест.
На местном же уровне отношения между правительством и подпольной Церковью за последние десятилетия стали менее напряженными. Некоторые епископы Патриотической Церкви, которые назначаются Правительством, смогли даже получить подтверждение своего назначения в Риме. В то же время, во многих провинциях Китая государственные чиновники предпочитают не замечать существование нелегальных католических общин.
* * *
История христианства в Китае показывает, с какими трудностями может сталкиваться проповедь Евангелия в закрытых традиционных обществах.
Опора исключительно на придворные круги не позволила несторианскому христианству закрепиться в народе и удержать позиции с изменением политических тенденций. Не помогла и попытка адаптировать христианское учение к местной религиозной традиции.
В более поздний период евангелизация, проходившая бок о бок с колонизацией, также породила множество проблем, последствия которых дают о себе знать и сегодня. Европеизация китайских христиан и, как следствие, придание христианству идеологического "прозападного" оттенка способствовала искажению его облика в глазах многих китайцев, вызвав, с одной стороны, отторжение и открытую враждебность, а с другой – церковный сепаратизм.
И все же, несмотря на множество трудностей, самоотверженный труд христианских проповедников и обильная кровь мучеников принесли немалые плоды веры. Остается надеяться, что со временем христианство в Китае окончательно лишится политического и идеологического привкуса и сможет восприниматься населением без подозрительности и предвзятости.
1. Несторий утверждал, что Бог не может родиться, поэтому Пресв. Дева Мария родила только человека Иисуса, в котором Бог-Слово обитал как в храме. Марию несториане называли не Богородицей, а Христородицей. назад
2. Об этом подробнее см.: Ломанов А. В. Раннехристианская проповедь в Китае. // Китайский благовестник № 1, 1999. назад
3. Титул китайских императоров. назад
